Солдаты без оружия - [77]

9

Белогорск принадлежал к тем городам Урала, которые интенсивно росли и развивались в годы первых предвоенных пятилеток. Центр области, богатой полезными ископаемыми, с развитой горной и цветной металлургией, тяжелым и химическим машиностроением, легкой промышленностью, транспортом, Белогорск являлся средоточием крупнейших заводов по выплавке чугуна и стали, по производству разнообразной военной продукции.

Вблизи предприятий еще до войны выросли крупные жилые массивы с добротными кирпичными домами, прямыми асфальтированными улицами. Но сохранилось в Белогорске и немало традиционно рубленных деревянных домов дореволюционной постройки. Новые жилые кварталы летом утопали в зелени; в город вклинивался огромный лесной массив, поэтому с самого начала районы новой застройки изобиловали парками и скверами.

Теперь же, в зимнюю пору, повсюду в этих парках и скверах хозяйничали ребятишки, катались с горок на лыжах и санках, на коньках, весело играли в снежки.

Счастье ранней поры человека заключается в том, что не все горечи и страдания взрослых понятны и доступны детскому сердцу, — мудрая природа охраняет его до поры до времени от них… Взрослые, спешащие в этот час по улицам уральского города, были, напротив, усталыми и озабоченными. На лицах многих без труда читались следы бессонницы, непреходящей тревоги и беспокойства. Спешили не только взрослые, спешили многочисленные грузовые и легковые машины защитно-зеленого цвета, в кузовах многих из них ехали красноармейцы в новеньких шинелях. Особенно часто попадались автомобили с красной звездой на дверцах кабины. Они везли грузы, заботливо укрытые зеленым брезентом. Иногда, особенно приезжего человека, поражали традиционные русские сани, затерявшиеся в густом потоке городского транспорта, — сани, запряженные густогривыми битюгами с метелками подвязанных хвостов. В санях крестьяне, прибывшие в город из дальних и ближних сел области. Сегодня сани попадались чаще обычного — погода способствовала тому: на дорогах навалило много снега, светило солнышко, и всюду было белым-бело. Снег засыпал высокие деревья и молодые прутики саженцев. Мороз, правда, не ослабевал, и обдуваемый сильным ветром снежный наст покрылся ледяной коркой. Золотистые солнечные лучи сквозь морозную дымку освещали высокие здания, расцвечивая в розовато-голубые полутона свисающие с крыш и веток деревьев сосульки.

Проснувшись рано, Сорокин с Олимовым решили пройтись по городу. Выйдя из душной теплоты комнаты во двор на свежий воздух, Ориф почувствовал необычайную легкость во всем теле: мрачного настроения, мучившего его с вечера, тяжести в голове, несмотря на то что спал он очень мало, как не бывало.

Прошлись пешком через центр города, мимо многочисленных учреждений, длиннющих очередей в продовольственные и хлебные магазины, мимо школ и заводов, мимо проходных предприятий, к которым стекался рабочий люд, и наконец вышли на западную окраину Белогорска.

— Сергей Васильевич, давайте-ка заглянем на толкучку, посмотрим, что там есть, а? — предложил Ориф, кивнув на рыночные ворота.

Сорокин не возражал, и они очутились на большой рыночной площади, окруженной с трех сторон торговыми рядами под навесами. В центре, там, где навесов не было, шла бойкая торговля, то и дело слышались зазывные выкрики торгующих, не стоявших на месте, а все время шагавших, державших в руках свой товар. Под навесами же, на длинных прилавках продавали съестное, и чего тут только не было — от овощей и сухофруктов до молока со сметаной. То и дело слышалось:

— Отведайте ферганских сухофруктов!

— Пожалуйста, покупайте ташкентские яблоки!

— Знаменитый исфаринский урюк! Половина сахар, половина мед!..

— Кто продаст теплые штаны, ватник? — услышал Ориф чей-то знакомый голос — Куплю ватник!..

Ориф посмотрел в ту сторону, откуда слышался голос, и, приподнявшись на цыпочки, вытянув шею, вертел головой, пытаясь в толпе отыскать этого покупателя. Искать же, пробираясь сквозь людскую толпу, было бессмысленно, поэтому, потеряв надежду найти покупателя, Ориф и Сорокин стали не спеша обходить рынок. Вдруг неожиданно нос к носу столкнулись с Исматом Рузи. Поздоровавшись, тот попытался объяснить свое присутствие на рынке:

— Сегодня мы работали в ночную смену, вот и решили вшестером приехать купить что-нибудь из теплой одежды.

— Так это вы кричали, что купите теплые вещи? — улыбнулся Олимов.

Исмат Рузи смущенно кивнул. Ориф больше ни о чем не спросил его, но, как и Исмат, почувствовал какую-то неловкость от этой встречи: Орифа угнетала мысль, что здесь, на рынке, торговали люди почти из всех уголков Средней Азии и выглядели они, к его удивлению, сытыми и откормленными, несмотря на военное время. Он подошел к одному из них, который расхваливал разложенный на прилавке товар — кишмиш, урюк, орехи. Лицо этого человека было неприятно Орифу: глаза его, обрамленные редкими ресницами, суетливо бегали; вздрагивали гладкие тоненькие усики над губой. На торгаше была добротная каракулевая шапка, отделанная мехом выдры, просторная шуба с суконным верхом и длинными рукавами, доходившими до самых кончиков пальцев.