Солдаты без оружия - [67]

— Завтра утром всех отправляем в больницу, — невесело ответил Иван Данилович.

Олимов помрачнел и до конца дороги не задал больше ни одного вопроса. И когда уже в Каменке вылезали из саней, Харитонов, продолжая будто только что начатый разговор, тяжело вздохнул.

— Это еще ничего, товарищ Олимов, — тихо сказал фельдшер, — вот что в будущем нас ожидает, одному богу известно!

И хотя Ориф хорошо расслышал сказанное, он ничего не мог ответить фельдшеру, устремив свой взгляд в бескрайнюю степь, по которой они только что ехали. Он не обращал внимания ни на сильный ветер, пробирающий до костей, ни на подгоняемые этим ветром тысячи крохотных колючек перекати-поля, передвигающихся, словно маленькие верблюжата. Одно заботило его: судьбы людей, за которых он отвечал головой.

7

Ускоренное строительство завода, важного военного объекта на Урале, продолжалось, несмотря на труднейшие условия жизни и усложняющееся снабжение трудовой армии всем необходимым. Каждый, кто имел возможность наблюдать темпы стройки, видел, что лишь за первый месяц с небольшим был выкопан громадный котлован под фундамент, уложено колоссальное количество бетона. Горами развороченной, вздыбленной земли стройка издалека напоминала панораму угольных копей, но все в округе знали, что это предвестник рождения предприятия-гиганта с многочисленными корпусами, ажурными перекрытиями металлических ферм. В следующие месяцы к небу взметнулись десятки метров этих сложно переплетенных перекрытий, которые постепенно соединялись, обозначая контуры будущих цехов…

Тот, кто работал на строительстве завода-гиганта — рабочие, бригадиры, прорабы, инженеры, — трудились не за страх, а за совесть, самозабвенно, героически. Все на стройке безостановочно двигалось, она не замирала ни днем ни ночью. Это был обычный ритм, привычный темп, явление каждодневное — люди из-за сильных морозов ни на минуту не оставались в состоянии покоя, холод подгонял, стал невольным катализатором: работа спорилась быстрее.

Игнат Яковлевич Соколов, первый секретарь Белогорского обкома партии, вместе с группой ответственных работников области, руководителями других уральских строек, инженерами-специалистами, обстоятельно, шаг за шагом обходил объекты стройки, внимательно ко всему присматривался, часто останавливался, подолгу говорил с рабочими. Он больше, чем кто-либо здесь, знал об условиях жизни этих людей, знал о нехватке порой самого необходимого, знал, что большинство недосыпает, недоедает, поэтому, каждый раз беседуя с рабочими, старался ободрить, вселить надежду и веру в лучшие времена.

— Мы все прекрасно понимаем, дорогой товарищ, — говорил он одному, — работать не на сытый желудок да в холоде уральской зимы — это по плечу только мужественному человеку! Не только мы все — Родина перед вами в долгу! Спасибо вам за это!

Иные без обиняков, прямо заявляли секретарю обкома:

— Если, товарищ секретарь, сыт, то и холод нипочем!

Без громких фраз и пустых обещаний Соколов, верящий в этих людей, в дело, которому они все служили, откровенно и честно говорил:

— Не хочу вас обманывать, дорогие товарищи, но должен сказать со всей большевистской прямотой: не теряйте надежду на лучшее будущее!

В группу сопровождающих секретаря обкома входили и Ульмасов с Олимовым. После этих слов Соколова оба понимающее переглянулись.

— Такие, брат, дела! — шепнул Урмонбек Орифу. — В ближайшее время не взойдет над нами солнце, это уж точно!..

И Олимов, разволновавшись от этих простых, по-человечески искренних слов незнакомого ему до этой поры человека, вдруг сказал в порыве откровенности:

— Знаете, Урмон Ульмасович, что меня больше всего тревожит теперь? Растущее с каждым днем число больных и обмороженных…

— Разве это предмет тревоги для вас одного, дорогой вы мой друг? И у нас в отрядах такое положение, — посетовал Ульмасов, — конечно, это не радостное утешение…

— И ведь все наши трудармейцы люди не одинокие, — горячо продолжал Олимов, — у всех есть жены, дети, старики родители, родственники… Каково-то им потерять мужа, отца, сына, да еще не на фронте, на тыловых работах…

— Истинную правду говорите, брат Орифджан, но ведь вы понимаете, что здесь, в тылу, гибель человека во сто крат менее оправданна, чем там, на поле битвы, где невозможно обойтись без человеческих потерь…

— И вот поэтому, товарищ Ульмасов, мне кажется, — я долго думал над этим, — что просьба рабочих увеличить норму продуктов вместо денежной премии справедлива.

— В этом никто не сомневается, товарищ Олимов, но где взять продовольствие, которое можно купить на эти деньги, вот в чем вопрос?

— Знаете, как говорится, ищущий да обрящет!.. Пусть наш обком наведет здесь справки по всем соответствующим организациям сверху донизу. Неужели в этой ситуации ничего нельзя предпринять?

Ульмасов удрученно покачал головой.

— Знаете, я тоже все время думаю об этом, и вот что пришло мне на ум. А если областное руководство официально обратится в соответствующие организации наших с вами республик за помощью и после согласования отправит туда представителей, ну, уполномоченных, что ли. Может быть, из этого что-нибудь и получится? Как вы думаете?