Солдаты без оружия - [125]
— Мы и сами, сынок, — тяжело вздохнул Одил-амак, — не так уж часто его едим. Где ж возьмешь все, что нужно? Начиная со спичек и кончая солью… Все по карточкам!
— Отец, как узнал, что вы приезжаете, все с рынка принес, а приправу сам готовил, до моего прихода с работы…
Голос жены показался Орифу усталым и разбитым, в нем не ощущалось былой живости, кокетства. И лицо ее стало другим, взгляд щемяще поражал тоской. И фигура не была прежней, подтянутой: усталость чувствовалась в каждом движении. Когда Ориф встречался с Шамсией взглядом, сердце его сжималось от недобрых предчувствий, и ему казалось, что не нужны никакие слова, потому что жена и так, без его признаний, уже все знает.
Он вспомнил какой-то роман, который прочитал, еще будучи мальчишкой, содержание его выветрилось, но почему-то запомнилось высказывание, будто все женщины обладают особой интуицией и чувствуют измену мужа с первого взгляда…
Конечно, все эти предположения были беспочвенны. Безмерно радовавшаяся приезду Орифа, Шамсия внешне держалась спокойно, никак не проявляя своих чувств в присутствии свекра. Изменения, которые произошли в ней, Ориф мог сказать это с полной уверенностью, были вызваны не чем иным, как заботами о семье, беспокойством о нем самом, неприятностями и огорчениями по службе: детская больница требовала денно и нощно ее постоянной заботы и присутствия. Шамсия же была из тех бессребрениц, которые, забыв о своем покое и сне, думают больше о других. Она уходила на работу рано утром и возвращалась поздно вечером. Нину брала с собой, девочка летом все дни играла под окнами ее кабинета.
Озар был вполне самостоятелен, мог подогреть еду, если не было дедушки, помыть за собой посуду. Но несмотря на свою постоянную занятость, она как-то ухитрялась еще следить за обоими ребятами, учебой Озара в школе, воспитывать их, стирать, убирать. Было не до себя, и, конечно, эти ежедневные изнуряющие заботы не могли не оставить своего следа на Шамсие.
Она же, в свою очередь, очень встревожилась изменениями, происшедшими в Орифе. Их нельзя было не заметить. Хотя муж по-прежнему выглядел представительным, посерьезневшим и внешне окрепшим, однако седина, начавшая пробиваться в его черных как смоль волосах, цвет лица, изменившийся в условиях уральского климата, морщинки у глаз и на лбу свидетельствовали о каких-то глубоких переживаниях и не могли не вызывать у Шамсии чувства сострадания, жалости. Понимая, что тут бессильны лекарства, в те несколько дней, которые мужу довелось провести дома, она не пичкала его снадобьями и сладостями, не заставляла помногу есть и пить. Он чувствовал себя свободно и, она видела, отдыхал душой и телом. Зато всякий раз, когда они оставались одни, она расспрашивала его о самочувствии, заботах и думах. Вместе со свекром горевала о безвременной гибели Гулсуман и Маруфа. Носила траур, сменив яркие цветастые платья еще довоенного пошива на однотонное темно-синее.
Душевное бескорыстие, проявление искренней преданности и молчаливой любви поднимали Шамсию в глазах Орифа на высоту недосягаемую, побуждали его к полной откровенности, интуитивно сулили избавление от невыносимого сердечного гнета. Решив, что жена должна узнать все от него самого, чем когда-нибудь со слов недоброжелателей и сплетников, Ориф на второй же день вечером признался ей во всем, рассказал, что так мучило его последние месяцы и что произошло между ним и Людмилой Сабуровой.
В первое мгновение Шамсию охватил гнев и стыд за него; оказывается, она не знала его вовсе. Молчала, не в состоянии сказать ни слова, все вспоминала, что в их жизни с мужем было хорошего и плохого, и мысли эти разрывали ей голову. Было желание вскочить, уйти, исчезнуть и никогда больше не видеть его. Но она удержалась от этого первого порыва, подумав, что все это будет выглядеть слишком по-детски, свидетельствовать о ее слабости.
Боль и обида взяли в ту минуту верх, и она молча залилась слезами, уйдя в другую комнату. Лишь изредка до слуха Орифа доносились ее всхлипывания.
— Дорогая, — сказал он тихо, придя к ней, — я виноват. И жду вашего приговора, исполню все, что вы ни скажете.
— Я хочу вас спросить только об одном, — справившись с волнением, промолвила наконец Шамсия. — Признайтесь, вы ее любили?
Ориф ничего не ответил.
Шамсия не задала больше ни одного вопроса. Снова и снова вспоминала она все, что рассказал ей только что муж, и, вопреки логике, искала ему оправдание. Конечно, порою ее разум затмевала темная волна отвращения, вызванная рассказом мужа, загоняла эту логику в тупик. И только с присущими ей умом и тактом продолжала она искать выход из этого трудного положения. Главным же, что руководило ею в выборе решения, была ее истинная любовь к мужу, семье и детям.
Всю ночь она просидела у открытого окна, не сомкнув глаз. Не спал и Ориф. Наконец под утро Шамсия вошла к нему, и первые ее слова поразили Орифа.
— Мне жаль ее, — тихо сказала Шамсия. — Жаль потому, что ей некому помочь. И в своем горе она одна, а ведь это всего тяжелее. Вам, мужчинам, как мне кажется, всегда легче в таких случаях: хо́дите, будто залепили рот глиной, а женщина страдает от неизвестности и переживаний…
Таджикский писатель Фатех Ниязи снискал известность своими рассказами и романами о Великой Отечественной войне. На тему войны с фашистами написан и роман «Не говори, что лес пустой…», повествующий о судьбе таджикского мальчика Давлята Сафоева. Образ отца, погибшего в борьбе с басмачами, определил выбор жизненного пути Давлята — окончив пехотное училище, он стал кадровым офицером и принимал активное участие в партизанском движении на земле Белоруссии.
В 4-й части книги «Они защищали Отечество. От Кабула до Цхинвала» даётся ответ на главный вопрос любой войны: как солдату в самых тяжёлых ситуациях выжить, остаться человеком и победить врага. Ответ на этот вопрос знают только те, кто сам по-настоящему воевал. В книге — рассказы от первого лица заслуженных советских и российских офицеров: Героя России Андрея Шевелёва, Героя России Алексея Махотина, Героя России Юрия Ставицкого, кавалера 3-х орденов Мужества Игоря Срибного и других.
Описание виденного автором в Армении и Карабахе, перемежающееся с его собственными размышлениями и обобщениями. Ключевая мысль — о пагубности «армянского национализма» и «сепаратизма», в которых автор видит главный и единственный источник Карабахского конфликта.
Книга рассказов о легендарном комбриге Котовском и бойцах его бригады, об их самоотверженной борьбе за дело партии. Автор рассказов — Морозов Е.И. в составе Отдельной кавалерийской бригады Котовского участвовал во всех походах котовцев против петлюровцев, белогвардейцев, банд на Украине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.