Солдатское сердце - [27]
На рассвете в Калуге Жукова нашел офицер связи из Москвы и передал, что Ставка требует немедленно прибыть в штаб Западного фронта. Это было 10 октября. Жуков опять был назначен командующим Западным фронтом.
Генерал-полковник Конев остался его заместителем и срочно выехал в город Калинин, где возникла угроза выхода немецко-фашистских войск в тыл Северо-Западного фронта и к Москве с севера. Вскоре Конев возглавил вновь созданный Калининский фронт, войска которого сыграли большую роль в разгроме противника.
Чтоб ослабить действия авиации противника, Ставка приказала командующему ВВС Советской Армии организовать массированные удары по вражеским аэродромам. Немало немецких самолетов было выведено из строя, и это ослабило удары фашистской авиации по войскам Западного фронта.
Соединения и части, прибывшие на Можайскую линию обороны с других фронтов, а также из резерва, вместе с войсками, отошедшими с запада, возводили новые прочные рубежи. Твердая линия обороны создавалась у стен столицы. В связи с возникшим тяжелым положением постановлением Государственного Комитета Обороны в Москве и прилегающих к ней районах вводилось осадное положение. Государственный Комитет Обороны призывал всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всяческое содействие.
Героическим порывом был охвачен весь советский народ, уверенно стояли на своих рубежах кадровые дивизии и части народного ополчения.
Группа участников строительства оборонительных рубежей вокруг Москвы обратилась ко всем строителям оборонительных укреплений со словами:
«Грозные, суровые дни переживает наша Родина… Перед лицом грозной опасности все советские люди говорят: враг не пройдет! Не видать фашистам Москвы! Опояшем столицу поясом укреплений! Мы твои сыны и дочери, Москва! Твои навсегда! Мы тебя строили в годы пятилеток, мы теперь будем защищать тебя!»
НЕНАВИСТЬ
Большую группу людей привели в лагерь узников уже поздно ночью. Петя Косенко лежал в огромном сарае у стены, в сквозную щель ему было видно, как людей заставили лечь под моросящим холодным дождем прямо на землю. Они жались друг к другу, и в слепящем пучке света прожектора бесформенная, шевелившаяся человеческая куча казалась чудовищной живой глыбой.
Немецкие часовые, одетые в черные плащи, стояли под деревянными грибками и ежились от холода.
От глыбы людей, низверженных под осенним дождем, доносился похожий на стон и негодование, покашливание и рыдания приглушенный гул, то затихающий, то вновь нарастающий.
— Почему в сарай не ведут их? — спросил Петя у соседа Федорова, который тоже лежал на земле и смотрел в щель. — Ведь замерзнут, простудятся…
— Новая партия, — прошептал сосед. — Боятся, новостями делиться станут.
— Ну, а завтра? Все равно погонят дорогу строить.
— Завтра другое дело. Развиднеет. Ты потише, а то гаркнет часовой, всех разбудит.
— А то будто все спят, — послышался чей-то голос. — Нешто так с людьми можно? Как скот на стойбище.
Часовой забарабанил по двери чем-то металлическим и заорал по-русски:
— Молчать! Тихо! Спать!
— Вот гад! — прошептал Петя. — Хотя бы один автомат…
Проснулись немногие. Уставшие за день на земляных работах и привыкшие к шуму и даже к стрельбе, изнуренные люди спали крепко. Они лежали в сарае прямо на земле, на которой, хотя и истолченное в пыль, было постелено сено, и это все же лучше, чем лежать на голой земле под холодным дождем.
В лагере было не менее тысячи человек, и у каждого из них Петр спрашивал, не знают ли они о судьбе его отца. Никто не знал.
И хотя Петя прекрасно понимал, что в прибывшей новой партии узников, привезенных с Украины, из Белоруссии, из Прибалтики, может быть, нет ни одного военного, теплилась надежда, что завтра он узнает об отце, о делах на фронте. Фашисты горланят, что скоро возьмут Москву. Правда ли это? Он долго не спал, все посматривал в щель, и от этого очень ныло сердце. Никогда раньше он не испытывал такой щемящей боли в левом боку. Уже пятый месяц идет война. Иногда способных стоять узников выстраивают и офицер карликового роста по-русски проводит «политбеседу» о положении на советско-германском фронте. Врет, конечно, что немцы скоро возьмут Москву, Ленинград, что они уже на Волге и на Кавказе. Никто не верит, что Красная Армия разбита и будто бы жители встречают немцев с цветами.
— У Сталина скоро не останется ни одного солдата. Красная Армия готова прекратить сопротивление, но комиссары запугивают солдат расстрелом за измену. Но кто не боится комиссаров, то уже с нами, под охраной в лагере…
Эти слова, словно расплавленным свинцом, обжигают Петю. «Бежать! Только бежать!» — неотступно думает он. Ему приснилось, что он подкрался к часовому, выхватил автомат, дал очередь — и фашистов в лагере не стало. Он подбегает к людям, жмущимся друг к другу, и кричит: «Вставайте, скоро жратву дадут!» Кто-то толкает его в бок.
— Вставай, скоро жратву дадут. Проспишь…
Петя открыл глаза. Уже утро. Не слышал, как кричали «подъем!». В сарае пыльно и шумно. А за дырявыми стенами все еще хлещет дождь. Людей, которых привели ночью, на том месте уже нет. И как часто это стало случаться с Петром после ранения, он не был уверен, действительно ли приводили ночью большую группу советских граждан, или это приснилось во сне. Прислушался к разговору. Кто-то говорил, что на рассвете подошли грузовики и многих изнуренных узников увезли, а всех, кто не мог сам забраться в кузов машины, увели в «нижний». «Нижним» называли сарай у ручья. В отличие от верхних, крытых соломой сараев на пригорке, крыша «нижнего» была из досок, и в нем сохранился пол. В «нижнем» размещали больных. Когда-то до войны эти сараи, а их было пять, предназначались для хранения сахарной свеклы. В сараях просушивали корнеплоды, сортировали, а затем отправляли на сахарный завод и на свиноферму. Под сеном поначалу было много вяленой свеклы, но ее давно поели.
Автор этой книги полковник А. Д. Жариков в годы войны прошел по фронтовым дорогам от Невы до Дуная. Много раз был свидетелем самоотверженных поступков юных воинов, разными судьбами оказавшихся на фронте.А. Д. Жариков немало написал о боевых делах пионеров и комсомольцев. Его книги «Подвиги юных», «Повесть о маленьком сержанте», «Максимкин орден», «Смелые ребята» и другие вызвали большой интерес у ребят нашей страны.В книге очерков «Юные орденоносцы» правдиво, без прикрас, рассказывается о ребятах 12—16-летнего возраста, удостоенных за свои подвиги правительственных наград.Многие из героев очерков смолоду остались в строю, служат в Советской Армии, некоторые ушли в запас после войны и теперь трудятся в народном хозяйстве, а тот, кто погиб в боях за Родину, будет вечно жить в сердцах народа.
Окончив в 28 лет военную академию, недавний фронтовик А. Д. Жариков некоторое время служил в Генеральном и других штабах, а затем был направлен на ядерный полигон в районе Семипалатинска, где возглавил одну из научных групп. О том, как в строжайшей тайне готовились и проводились испытания атомных и водородных бомб, о выдающихся ученых-атомщиках и простых тружениках полигона, рисковавших своим здоровьем и жизнью, правдиво и увлекательно рассказывает непосредственный участник тех сверхсекретных событий полковник в отставке, писатель, автор многих книг, лауреат литературных премий имени А.
Повесть писателя рассказывает о воспитанниках Суворовского военного училища, о том, как они сегодня постигают особенности своей будущей профессии — кадрового военного.
Повесть о разгроме Советскими Вооруженными Силами в августе 1945 г. Квантунской армии, о военачальниках, возглавивших эту операцию.
Книга рассказывает о групповом прыжке парашютистов на пик Ленина в 1968 г.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Курганский литератор, автор нескольких документальных книг, кандидат исторических наук В. А. Плющев в своей новой повести «Владукас» рассказывает о собственной судьбе подростка, который вместе с матерью оказался в фашистском концлагере, затем в тюрьме и на каторжных работах на территории Литвы, вынес все муки гитлеровского ада.
В сборник о героических судьбах военных летчиков-южноуральцев вошла повесть о Герое Советского Союза М. П. Галкине, а также повести о дважды Героях Советского Союза С. И. Грицевце и Г. П. Кравченко.
Три повести о юных героях гражданской войны, отдавших свои жизни в борьбе за утверждение Советской власти на Южном Урале.
Повесть уральской писательницы посвящена героической жизни профессионального революционера-большевика, одного из руководителей борьбы за Советскую власть на Урале, члена Уральского обкома РСДРП(б), комиссара Златоусто-Челябинского фронта И. М. Малышева. Его именем названа одна из улиц Свердловска, в центре города поставлен памятник, на месте гибели и окрестностях Златоуста воздвигнут обелиск.