Солдатское сердце - [11]

Уезжая в Кремль, Жуков захватил с собой проект директивы № 2 об ответных действиях советских войск. По докладам из военных округов он уже представлял обстановку на сухопутных участках и определил, где наносятся более мощные удары.

Когда Жукова и Тимошенко пригласили в кабинет, там уже находились члены Политбюро.

— Надо срочно позвонить в германское посольство, — сказал Сталин.

Нарком иностранных дел вышел звонить. Он еще не набрал номер, как из посольства сообщили, что посол просит принять его для срочного сообщения. Принять посла было поручено наркому иностранных дел Молотову. На это ушло несколько минут. Молотов возвратился взволнованный:

— Германское правительство объявило нам войну.

Если до этой минуты еще теплилась какая-то надежда на предотвращение страшной, огромной войны, то теперь стало предельно понятно, что никаких дипломатических переговоров с главарями фашистской Германии быть не может. Столкнулись не только вооруженные силы, но и две противоположные общественно-политические системы: социалистическая и капиталистическая. Кто кого?

Не слишком ли «задержался» немецкий посол с передачей Советскому правительству такого важного сообщения?

Было уже утро. В то время, когда немецкий посол ехал в легковой машине из пригорода Москвы, куда предусмотрительно были вывезены на рассвете все члены семей германского посольства, на советской границе уже несколько часов шли небывалого размаха приграничные сражения. Советские воины бились насмерть, защищая свою Родину. Война уже началась, и посол Германии это знал. Он ехал по умытым улицам утренней Москвы и трусливо поглядывал на небо, ожидая появления немецких бомбардировщиков. Он беспокоился за свою жизнь и за жизнь своей семьи и не желал думать о том, что в эти самые минуты после налетов авиации его страны — фашистской Германии тысячи советских детей, матерей, стариков, жителей городов и сел были под руинами разрушенных домов.

На отдельных направлениях немецко-фашистские войска, имея значительное превосходство в численности, вторглись в пределы СССР на многие десятки километров. А люди планеты верили в подписанный договор о ненападении.

В ПЕРВЫЕ ЧАСЫ СРАЖЕНИЯ

Прощальный школьный вечер десятиклассников еще продолжался, когда Петя Косенко незаметно исчез из зала. Отец прислал машину за вещами и книгами и велел приехать к нему. Да и Петру не терпелось похвастаться «золотым» аттестатом и получить окончательный совет: куда подавать документы.

Генералу хотелось, чтобы сын поступил в Военную академию на инженерный факультет. Петр настаивал на авиационном училище и, непременно, истребительной авиации.

На небе слабо мерцали одиночные звезды, а где-то вдали гремело. В предрассветном тумане, подъезжая к военному городку, Петя заметил бегущих бойцов. Они были в касках, с винтовками, через плечо — противогазы.

На повороте у контрольного пункта легковая машина чуть не столкнулась с пушкой, которую торопливо выкатывали красноармейцы через дорогу. Кто то настойчиво кричал:

— Снаряды грузите, снаряды!

Сначала Петя не удивился. «Обычная тревога, — подумал он. — Но почему так взволнованы люди?»

Нет, это не гром. Стреляют пушки. До государственной границы не более десяти километров, и неумолкающая стрельба доносится оттуда.

Едва Петр переступил порог особняка, в котором жил отец, как безоговорочно понял, что происходит что-то необычное, страшное, отнюдь не похожее на военные маневры.

У телефона сидел начальник штаба армии полковник Тишкин и громко вызывал какую-то «Каму», но, видимо, «Кама» молчала.

По другому телефону разговаривал отец.

— Я не могу передавать дивизиям приказ немедленно, не могу, понимаете? Связь не работает, посыльных диверсанты перехватывают! — кричал он в трубку. — По аэродрому нанесен бомбовый удар, и ни один самолет поднять не успели.

Недалеко от дома раздалось несколько взрывов, стекла в окнах, дребезжа, вылетели. Грохот, похожий на раскаты грома, слышался, как показалось Пете, не там, где граница, а где-то уже за рекой, откуда он только что приехал.

— Я послал во все части офицеров связи, приказал занять оборону. В моих укрепрайонах нет пушек, их сняли, а новые не поставили, но войска армии развернуты по плану. — После небольшой паузы генерал сказал в трубку — Нужно было нанести упреждающий удар, а приказали первыми огня не открывать.

Заметив сына, генерал швырнул трубку.

— С округом связь тоже прервалась. Вот что, — сказал он, — садись в машину и срочно в город! Найди начальника тыла и скажи, что я приказал немедленно эвакуировать все семьи военнослужащих подальше на восток. Если есть у них связь с округом, пусть уточнит, как быть со складами.

Тут вбежал лейтенант и, приложив руку к виску, доложил:

— Товарищ генерал, мотоциклетный батальон прибыл… — он словно поперхнулся, — без мотоциклов, машины взорваны и сгорели после бомбежки. Одни бойцы.

— Займите оборону по окраине городка, — сказал Косенко, сохраняя спокойствие. — А ты чего стоишь? — повернулся он к Петру. — Бегом к машине!

Через несколько часов Петя, зажимая рукой левое плечо, терпя боль от случайного осколка, задевшего его, нашел отца уже на окраине городка. Командующий стоял на холмике и смотрел в бинокль. Справа и слева, словно соревнуясь, кто быстрее и лучше это делает, бойцы рыли саперными лопатами окопы. Со стороны границы нарастал гром артиллерии. Куда ни глянь — всюду рвутся снаряды. Впереди, там, где задержался взгляд генерала Косенко, ничего, кроме леса и лобастых возвышенностей, не было видно.