Сокровище африканских гор - [35]

— Вот что, — заявил он собранию, — я дам доказательство, что я великий жрец белых. Я сделаю кипяток без огня и выпью его кипящим, даже не поморщась.

Сказав это, он вынул из мешка свой стакан и попросил принести воды; наполнив стакан водой, он опустил туда кусочек лимонной кислоты и щепотку соды; вода зашипела и вспенилась. Испуганные дикари отпрянули, завизжав в восторженном изумлении, когда Гент одним духом осушил приятный прохладительный напиток, улыбаясь налево и направо.

«Я победил вас лимонадом», — подумал он, видя, как все поражены. Но жрец куда-то исчез; он понимал, что благодаря таким событиям должен временно стушеваться, обдумав на свободе решительный контрманевр. И на свою беду, как увидит читатель, он действительно придумал его.

Осужденных увели, король поднялся со своей свитой, и Гент был приглашен следовать с ним во дворец, оказавшийся простой хижиной, но вдвое больше других и несколько чище. Здесь было много шкур, щитов, оружия, горка вражеских черепов и много посуды, частью деревянной и глиняной, частью железной.

Ели на полу, сидя кругом овальных деревянных крышек из коры, на которые ставилось кушанье. Обед состоял из вареной баранины, маисовых лепешек на бараньем жиру, кур, обложенных вареными яйцами, кислого молока, фиг и пальмового вина.

Н. Комбе почти не прикасался к еде; он жаловался на тяжесть головы и желудка. Гент счел удобным дать ему порцию каломеля и, размешав порошок в воде, поднес королю.

Н. Комбе нерешительно покосился на придворных. Ему хотелось выздороветь, но он боялся. Тогда, рискуя получить расстройство желудка, Гент отпил глоток, после чего и король, собравшись с духом, опустошил чашку. Гент дал ему еще полстакана рома, и король окончательно почувствовал себя хорошо.

Насытившись, Гент сказал, что хочет отдохнуть; его отвели в пустую хижину, где Цаупере лег у входа, а охотник — на земляном ложе, покрытом травой и шкурой. Он не думал, что заснет, однако заснул, а проснувшись, увидел, что вокруг сидят на корточках женщины и дети, разинув рты, и в почтительном молчании созерцают белого человека. При первом его движении все бросились вон.

Он еще лежал и курил, когда пришел дикарь, заявивший от имени короля, что Гента просят пожаловать к Н. Комбе.

Взяв с собой Цаупере, Гент пришел к королю.

Он застал его удивленным, слабым… однако король выглядел веселее и заявил, что лекарство отлично действует. Он выразил желание поесть, и ему принесли мясо, но Гент сказал, что лучше пока ограничиться бананами и молоком. Н. Комбе послушался. Чавкая, он объявил, что исполнит желание Гента, и отдал распоряжение немедленно привести узников. Пока воины ходили за ними, король полюбопытствовал узнать, всегда ли белые путешествуют в одиночку.

Это был хороший подсказ, и Гент немедленно им воспользовался.

— В расстоянии суток пяти отсюда, — сказал он, — за мной плывут еще четыре пироги с пятью белыми людьми и восемьюдесятью носильщиками. У них много товара; они хотят торговать в этих местах.

Король замолчал, он не хотел высказывать своего мнения по этому поводу, но было видно, что он скорее доволен, так как мог рассчитывать на новые подарки и выпивку. Гент же сказал так на всякий случай, чтобы негры не выкинули с ним какой-нибудь предательской штуки.

Раздался звук барабана, сзывающего выслушать королевское решение, и маленькая площадь наполнилась народом; главные лица собрания заняли прежние места. Привели осужденных.

Король сказал:

— Я отпускаю Кагонгу и Мо-Осве потому, что они не виноваты. Яда не было. Лекарство белого человека принесло пользу. Я обещал исполнить его желание и держу слово.

Подданные огласили деревню радостными воплями. Генту трудно было понять, насколько искрения эта радость, но он с удовольствием увидел, что с узников снимают колодки.

Жрец, до сих пор смирно сидевший в стороне, выступил и направился к середине круга. Он не знал, что готовил себе верную погибель. Им овладело желание унизить Гента, доказать его бессилие. Фокус, придуманный им, разыгрался быстро. Жрец, позвонив колокольчиком, заявил:

— Белый человек — обманщик. У него нет никакой силы, и он ничего не знает. Если белый человек — волшебник, пусть он скажет, что будет сейчас с Кагонгу и Мо-Осве. Вот они, они стоят и тоже не знают. Ты знаешь ли, белый человек?

— Скажи этому человеку, — сказал Гент переводчику, подозревая что-то неладное, — что злые силы более не коснутся Кагонгу и Мо-Осве. Они будут жить хорошо.

Выслушав, жрец злорадно засмеялся.

— Белый человек лжет, — вскричал он. — Вот удел преступников! Смотрите!

Одним прыжком он очутился возле пораженных ужасом, только что отпущенных дикарей и, выхватив широкий нож, замахнулся на Мо-Осве. Но Гент был готов ко всему. Быстро прицелившись, он свалил колдуна разрывной пулей; тот грянулся ничком, выронив нож.

Произошло великое смятение. Крик ужаса пронесся в толпе. Часть попадала на землю; большинство, а с ними и герои истории — Кагонгу и Мо-Осве, разбежались, скрывшись за хижинами. Когда Гент оглянулся, вокруг не было никого, кроме Цаупере, — ни короля, ни вождей, — все обратились в бегство, ожидая страшных явлений. Пользуясь этим, Гейт сказал Цаупере: