Сокровища животного мира - [22]

Он взялся за работу и снял шкуру собственноручно, покончив с делом засветло. Ему помогал Омези, его личный препаратор, а кругом, как всегда, стояла толпа зевак. К тому времени, как шкура была снята, все усы исчезли. И они не были срезаны — их выдернули с корнем!

Герцог доложил мне об этом, когда все мы снова встрети­лись несколько недель спустя. Сообщение показалось мне любопытным, но столь мелкая потеря не стоила того, чтобы ломать над ней голову. Однако прошло несколько дней, и весь наш персонал охватила смута. Наконец мне удалось докопаться до причины общей тревоги. Все обвиняли Оме­зи — у него припасены усы леопарда, а отец его — служитель джу-джу, и он вот-вот начнет, если уже не начал, использо­вать их против своих товарищей. Мне пришлось соревноваться с Омези — чье джу-джу сильнее, и я восторжествовал над ним с помощью магнита и других немудреных приемов.

Леопарды в Африке каким-то таинственным, но совер­шенно недвусмысленным образом связаны с миром сверхъ­естественного. «Тигра», как называют его африканцы, любит затаиваться в темноте, и вообще у него совершенно необыч­ные привычки. Все это производит впечатление и на евро­пейцев, которые не упускают случая поговорить о его деяниях. Леопард, словно водяной знак на бумаге, присутствует на страницах каждой книги об Африке, набивает оскомину, режет ухо, перемахивает через ограды деревень, и, хотя главная роль ему отводится не всегда, на заднем плане он уж непременно маячит.

Однако мы были подготовлены к подобным сценическим эффектам, поэтому вскоре наш ли гораздо более загадочного любителя устраивать засады в темных местах.

Многочисленный кошачий народ возглавляется группой величавых зверей, которых мы прекрасно знаем: лев, тигр, леопард, пума, барс и так далее. Дальше следуют длинноно­гие гепарды, сервалы, каракалы, а за ними целый ряд все более мелких животных — циветты, пальмовые циветты, ге­нетты и фоссы. Вдобавок между первой и второй из вышеупомянутых групп находится большая группа некрупных типичных кошек. Они мало кому известны, кроме специали­стов, редко встречаются даже в больших музеях, но водятся на каждом континенте, хотя бы по нескольку видов. В Африке, разумеется, они есть тоже. Ведутся вечные споры о том, сколько же видов обитает в данном месте, и каждый обширный район девственного леса обязательно таит по крайней мере один, известный только по слухам, вид, никогда не попадавший под пулю или в коллекцию. Это поистине неизвестные и редкостные животные.

В Западной Африке к ним относится золотистая кошка (Profelis aurata). Это животное приобрело в нашей жизни совершенно необычайное значение. Сколько бы мы ни расспрашивали о ней охотников, они отделывались уверени­ями, что в жизни о таком животном не слыхали. Позднее я нашел кусочки шкуры золотистой кошки в. парадном одеянии вождя, но, когда я на них указал, мне ответили, что они «из далекой-далекой страны». Мы пытались добиться своего подкупом и лестью, сами искали это животное повсюду — но безрезультатно.

Только после того, как нас посвятили в таинства местных религиозных и других обычаев, касающихся леопарда, я понял, что золотистая кошка почитается с ним наравне, если не больше. Благодаря влиянию некоего старого джентльме­на, имеющего отношение к леопардам, мы в конце концов раздобыли две шкуры, но не видели ни одного черепа или другой части тела золотистой кошки. Одну из них убили в каких-нибудь трех милях от нашего лагеря, но охотники освежевали зверя на месте, скрылись в лесу и вернулись к нам только через четыре дня. Я отправился на поиски места происшествия, но так и не нашел его — по целому ряду причин, не последней из которых была твердая решимость заинтересованных лиц привести меня в любое другое место, только не туда, куда надо.

В музеях хранятся несколько шкур золотистой кошки и лишь горсточка черепов; причина все та же — культ джу-джу.

Встреча с кистеухими свиньями. Зеленая мамба. Муравьи. Другие кусающие твари (слепни и оводы)

Мир великих лесов — истинный рай для тех, кто не побоится взять на себя труд разгадывать его тайны. Среди обступающей со всех сторон сплошной массы зелени я всегда чувствовал себя как микроб в ворсе ковра, ощущая бесконечное спокойствие и благодушие в этом надежном укрытии от дешевого блеска цивилизованного мира.

Когда солнечный свет льется сверху на полог леса, внизу, как по волшебству, возникают перспективы несказанной красоты. Золотые лучи пронизывают тенистые туннели среди буйной зелени, подсвеченные туманными пятнами рассеянно­го света. Мы любили сидеть возле кристально прозрачных ручьев, где пятна света ложились на одетые мхом скалы, и наслаждались полуденным безмолвием и покоем, покорен­ные и очарованные прелестью этого мира. Вон там к небу тянется пальма с перистыми листьями: корни — в вечном сумраке лесных глубин, а ладони-листья неподвижно про­стерлись к сияющему солнечному свету, распахнув бесчис­ленные тонкие пальцы бледно-нефритового оттенка; вон там сверкнуло пляшущим сапфиром пролетающее насекомое, и повсюду — вдали, внизу, вверху — застывшими водопадами клубятся массы разной листвы — золотисто-зеленой и неж­ной, бутылочно-зеленой в ярких отблесках; местами возника­ет такая игра красок и форм, что не хватает слов.