Соглашение вора - [10]
Над толпой на краю рынка женщина повернулась к окну, сонно моргала, лежа в кровати, от солнца. Она легла пару часов назад и не хотела вставать с рассветом. Тихо ругаясь, она закрыла ставни и уснула, гул рынка помог с этим.
Она проснулась у полудня, подумала остаться в постели дольше — она открывала таверну почти на закате — но решила с неохотой, что там не мешало бы убраться после ночи. Ворча под нос, она встала, дрожа, ночная рубашка не отгоняла осеннюю прохладу.
Пару часов спустя, умытая и нарядная, позавтракавшая, она вышла на рынок и пошла с людьми в нужную сторону.
Для прохожих Женевьева Маргулис была поразительна. Красивые светлые пряди, которые аристократки получали лишь с дорогими париками, ниспадали на ее плечи. Ее глаза были карими, золотыми при правильном освещении, черты были мягкими, а фигуре позавидовали девушки на десять лет младше. Она была в длинной бордовой юбке с серой туникой, корсет подчеркивал то, что обходилось и без таких акцентов.
Да, Женевьева была красивой. И это было бы все, будь она лет четырнадцать замужем за аристократом, что был выбран отцом из политических побуждений.
Но это было не все. Она сильно хромала, с рождения левая нога была чуть вывернута внутрь в колене, и хотя детали скрывала длинная юбка, какие она любила, она не могла скрыть походку. Она давно привыкла к этому, но Гуррерре Маргулис — ее отец, глава дома — не смог выдать ее из-за этого. Предлагать ради связей брак с «неидеальным» ребенком было оскорблением.
Ощутив, что ее не хотят (гордый Гуррерре не скрывал это), Женевьева с детства общалась с «низким» классом людей. Она завела много друзей среди простых жителей города, и хотя было непросто привыкнуть, что не все давали сразу, она терпела. Она ушла, взяв семейных денег, чтобы открыть таверну. Отец был против того, что дочь работала среди людей ниже классом, он не был рад таверне, но старик и переживал, что она ушла. Он пытался вернуть ее порой, но так они жили порознь.
Сегодня Женевьева была веселой, ведь хорошо поспала. Она бодро махала стражам рынка, поднялась на пять ступеней к двери «Дерзкой ведьмы». Здание было простым, внутри была лишь комната, кладовка, три кабинета и кухня. Там не было украшений, кроме маленького голубого камня с белым крестом: символа Банина, божества дома Маргулис, это было одним из немногого из старой жизни, что Женевьева не бросила. Хоть тут было скромно, это место было популярным среди тех, кто не мог пить в «престижных» заведениях. Цены были неплохими, еда и напитки — вкусными, а работники — дружелюбными.
Для Женевьевы это была не просто таверна. Это был дом, в отличие от места, где она выросла.
Потому, пройдя в темную комнату и увидев трех мужчин за столом, она разозлилась, а не испугалась.
— Вы кто такие? — зло осведомилась она, рука потянулась к кинжалу в корсете. — Как вы сюда попали.
Они встали, скрытые тенью, самый крупный шагнул к ней. Женевьева невольно отпрянула и врезалась спиной в стену. Она думала убежать, но ее легко поймали бы, она даже не успела бы дойти до двери.
— Что… вам надо? — ее голос дрожал. — Тут нет денег. Мы… не будем сотрудничать. Если…
— Молчи, — его голос был низким и недовольным, что ожидаемо. — Мы не хотим твоих денег. И, — добавил он, Женевьева охнула и побледнела, — мы не хотим тебя ранить, — он подошел, прижимая испуганную хозяйку к стене. Она хотела ударить оружием, но толку не было бы. — Мы хотим, — продолжил он, — чтобы ты помогла нам. И мы уйдем.
— Что вам надо? — спросила она, глядя на гору в людской одежде.
— Найти частого посетителя твоей милой таверны. А таверна мила, не спорю. Знаешь девушку по имени Виддершинс?
Солнце садилось за ее спиной часы спустя, Виддершинс брела в толпе по бульвару, напевая. Она была в зеленой тунике и коричневых штанах, в черном жилете с зеленой окантовкой, так она смутно напоминала растение. Ее каштановые волосы были собраны в свободный хвост, рапира покачивалась на боку (объемная рукоять вернулась), ее кошелек был полон от маленькой порции золота барона. Последние пару дней были чудом, и она хотела поделиться радостью.
Кроме Ольгуна, у вора был лишь один близкий друг в Давиллоне.
Виддершинс пошла домой после побега от Думерж, сделав крюк ради мешка в переулке. Потом она выспалась и остаток дня провела в пути по городу, спрятала в нескольких местах свою добычу.
Теперь она хотела поделиться деньгами. Она не замечала взгляды прохожих, к которым прилипала ее мелодия, шла по рынку, по лестнице, а потом миновала дверь «Дерзкой ведьмы».
Огонь бодро трещал в большом камине. Лампы горели через промежутки, озаряя комнату, где было полно посетителей рынка и жителей города. Шум был почти таким же, как на празднике барона, но дружелюбнее и приятнее.
Некоторые помахали ей, и она радостно ответила, скаля зубы в широкой улыбке — она стала еще шире, когда Робин прошла к ней с робкой улыбкой. Худая служанка — на пару лет младше Виддершинс, с короткими черными волосами и скромной одеждой — часто казалась людям мальчиком. Она намеренно поддерживала эффект после неприятного опыта, о котором редко говорила.
Полгода назад Виддершинс и ее «личное божество» Ольгун сбежали из Давиллона. В пути Виддершинс невольно узнает, что дом аристократов решил выступить против последнего выжившего бастиона семьи Делакруа. Решив помочь дальним родственникам своего приемного отца, покойного Александра Делакруа, она отправляется в городок на окраине. Там она принимается распутывать заговор, где участвуют и тот дом аристократов, и местная преступная банда, и при этом те, кого она пытается спасти, не спешат ей доверять. А еще ей придется разобраться с предателем в семье Делакруа, безумным алхимиком и юным влюбленным аристократом, который не хочет слышать отказа.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.