Соглашение вора - [11]
Тут было много тех, кому пришлось пережить жуткое.
— Как обычно, Шинс? — тихо спросила Робин.
— Не сегодня, кроха, — рассмеялась Виддершинс, лохматя волосы Робин. — Красное сицилийское, самое старое. Я хочу отпраздновать.
— Ясно, — девушка покачала головой. — Шинс, без разрешения Женевьевы дорогое подать я не могу.
— Ладно. Где она? Я хотела поговорить с ней. Я…
Их прервал вопль из-за стола неподалеку, люди за ним громко требовали эль.
— Мне пора, — Робин извинилась, не сильно сокрушаясь. — Женевьева в баре. Уверена, она будет рада поговорить, — она улыбнулась и пошла среди столов, говоря клиентам, что скоро все принесет.
Улыбаясь, Виддершинс протиснулась в тесном пространстве, направляясь к тяжелому дубовому бару. Тут не хватало большого зеркала — это было дорого, да и его могли разбить дикой ночью — а так таверна была типичной. Слева поднимались бочки эля и пива, справа — бутылки. Между ними была дверь в кладовку. Кухня была в стороне от бара, за левой стеной. Запах жареной оленины доносился, обещая вкусное угощение.
Посреди этого с тревожным лицом стояла Женевьева Маргулис, хозяйка и одна из немногих друзей Виддершинс.
— Женевьева! — радостно воскликнула она, подходя к бару. — Что я расскажу! Не поверишь…
Она замолкла, словно ручей пересох, от лица подруги.
— Женевьева? Что такое?
Хозяйка вдохнула, большой силуэт поднялся из-за стола рядом, нависая, как лавина. Виддершинс сжала рапиру и обернулась, веселье быстро угасло.
Голосом, подходящим телу выше и шире нормального, великан сказал:
— Привет, милая Виддершинс. Если в твоем расписании есть минутка, Гильдия Искателей хотела бы поговорить с тобой.
Глава третья
В шуме и давке рынка никто не заметил бы девушку, прошедшую меж грубых кирпичных стен магазинов или деревянных лотков. Она не отличалась от остальных, хоть была моложе многих. Ее волосы были убраны с лица, она не думала о моде. Ее туника и платье выгорели от времени и носки, а раньше были канареечно-желтым и лавандовым, но были чистыми. Тяжелый мешок висел на боку, она шла в толпе, как слуга дома, что испытывал тяжелые времена.
Адрианна Сатти была не такой. У нее не было дома. Лицо она отмыла в общем фонтане ночью, а одежда была чьей-то, забранной с веревок для сушки утром.
Адрианна шла по рынку, ее мешок медленно наполнялся товарами, едой и монетами невнимательных прохожих.
День был средним, но не хорошим. Она смотрела на магазины по пути, надеясь увидеть тяжелый кошелек, оставленный без внимания.
Она ходила часами, пока не болели ноги, пока лицо не блестело от пота в теплые дни, но шанса не выпадало. Сегодня тут было много членов и слуг аристократии, Адрианна узнала гербы многих домов, но их кошельки не стоили риска.
Она уже хотела уходить с тем, что набрала, когда увидела, как они вошли в магазин изделий из кожи. Старший вел себя величаво, гордо, значит, был очень богатым. Он был с полоской волос на затылке, а так — лысым. Его черты были острыми, как у ястреба, особенно нос напоминал клюв. Его туника была бордовой, пышной, короткий плащ — полночно-синим, а штаны — красными. На нем это смотрелось как синяк, но многие аристократы, как казалось Адрианне, наряжались так, словно их раскрасил слепой художник.
Его слуга был непримечательным: волосы, туника, штаны, сапоги, пояс и плащ были коричневыми и серыми. У него была бородка и тонкие усы, волосы он стянул в хвост. Слева висел мешок, деньги на затраты дня, а справа — меч в старом стиле, шире современной рапиры. За левым плечом он нес мушкетон — не самое точное оружие, но могло доставить хлопот.
Но внимание Адрианны привлек не яркий наряд аристократа, даже не мешок с деньгами у его вооруженного слуги. Нет, это было оружие мужчины — прекрасная рапира на левом бедре. Объемная рукоять была резной, отлично защищала от удара врага. Девочка видела красивое оружие, как и практичное, но редко видела, чтобы все это сочеталось с таким изяществом. Хоть на улице за нее заплатили бы немного, монет хватило бы Адрианне на много месяцев!
Она прислонилась к телеге на улице (торговец недовольно поглядывал на нее), сняла туфлю и потерла ступню, следя незаметно за магазином. В нем павлин и его слуга оживленно болтали с продавцом, который показывал длинную полоску кожи. Аристократ кивнул и снял свой пояс, опустил на деревянную скамейку рядом.
Адрианна застыла, раскрыв рот. Почему он просто не отдал рапиру вору?!
Она не жаловалась, дареный конь, все-таки. Адрианна нервно ворвалась внутрь, скрываясь за стопками необработанной кожи, среди теней. Она слышала разговор: они обсуждали зверя, с которого была снята кожа, обсуждали цену. Она приближалась, едва дыша. Она видела, как на пальце аристократа тускло блестит печать. Она не впечатляла, но резьба была такого качества, что ей было четко видно герб: голова льва в маске шута, как на маскарадах богачей.
Ее ладонь задела брошенный пояс мужчины. Пальцы сжались на коже, что впилась в ее ладонь. Она осторожно и тихо потянула…
Громко, как колокол в церкви, рукоять рапиры ударилась о край скамейки.
Разговор оборвался, на Адрианну испуганно посмотрели три пары глаз. Она тихо выругалась и побежала за дверь, тонкие ноги мелькали, пояс и предательская рапира свисали с ее правого кулака, развевались за ней, как флажок, что она сорвала на рынке.
Полгода назад Виддершинс и ее «личное божество» Ольгун сбежали из Давиллона. В пути Виддершинс невольно узнает, что дом аристократов решил выступить против последнего выжившего бастиона семьи Делакруа. Решив помочь дальним родственникам своего приемного отца, покойного Александра Делакруа, она отправляется в городок на окраине. Там она принимается распутывать заговор, где участвуют и тот дом аристократов, и местная преступная банда, и при этом те, кого она пытается спасти, не спешат ей доверять. А еще ей придется разобраться с предателем в семье Делакруа, безумным алхимиком и юным влюбленным аристократом, который не хочет слышать отказа.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.