Soft power, мягкая сила, мягкая власть. Междисциплинарный анализ - [4]
Очевидно, что такое осмысление тактильной метафоры не соответствует тому содержанию категории «мягкая сила», которое предложил Най в своих самых первых публикациях и которое он в дальнейшем многократно разъяснял и подтверждал, модифицируя свои (квази)определения при сохранении все того же, специфического для его концепции общего понимания мягкой силы. Именно это несоответствие и прорисовывается за дискуссиями о мягкой силе, хотя и не исчерпывает их содержание полностью: о принципиальном идеологически обусловленном отрицании права этой категории на существование, о ее прагматике, об «основном вопросе коммуникативных технологий» еще пойдет речь ниже.
Differentia specifica мягкой силы в наевском понимании (его можно было бы назвать «неестественным», если бы не нежелательная в данном случае негативная оценочная коннотация) – это не способ применения силы, а ее вектор; мягкая сила – это притягательная сила, что, кстати, предполагает не только другой тип метафорического переосмысления, но и другую степень метафоризации: вектор – это один из параметров силы и в буквальном, физическом ее понимании. Мягкая сила, понимаемая по Наю, не применяется и не может применяться просто по определению, в силу своей категориальной природы – ею можно обладать как некоторым ресурсом (что и позволяет назвать такое понимание ресурсным). Обладание мягкой силой – это состояние, открывающее перед обладателем возможность разнообразных действий, но само оно ни действием, ни деятельностью не являющееся. Более того, и это принципиально важно, эффект понимаемой таким образом мягкой силы проявляется в действиях/поведении/ деятельности не обладателя мягкой силы, а субъекта, испытывающего ее воздействие: как выразился Най через двадцать с лишним лет, «мягкая сила – это танец, для которого нужны партнеры»[17].
Для чисто внешней оценки исторической динамики использования категории мягкой силы можно пользоваться статистикой встречаемости языковой формы Soft Power в текстах, попавших в Интернет с момента введения этого выражения до настоящего времени. Она представлена ниже в диаграмме 1. Приведенные в ней данные показывают количество результатов, выдававшихся в феврале 2014 г. поисковой системой Google по запросу «soft power» до появления сообщения «Мы скрыли некоторые результаты, которые очень похожи на уже представленные выше».
Понятно, что такая оценка очень груба, к тому же она не исключает всяких совпадений, обусловленных синтаксической и лексической неоднозначностью (ср., напр., англ. Soft Power button ‘экранная (виртуальная) кнопка выключения питания’), однако можно полагать, что общую динамику приведенный график отражает, и заключается эта динамика в том, что с 1996 по 2004 г. (когда вышла вторая книга Ная, посвященная мягкой силе[18]) встречаемость выражения Soft Power в Интернете быстро выросла, после чего стала в незначительных пределах колебаться на достигнутом уровне.
Диаграмма 1. Динамика встречаемости выражения Soft Power по данным поисковой системы Google по состоянию на февраль 2014 г.
Осуществить аналогичный подсчет для русского языка без специальных усилий (не входящих в задачи данной работы) гораздо сложнее в силу наличия в русском языке падежного словоизменения, а также потому, что англ. Soft Power переводится на русский по-разному. Однако в первом приближении видно, что встречаемость в Рунете выражения мягкая сила в разных формах, почти или совсем нулевая в 1990-х годах, стала в следующем десятилетии расти – сперва медленно, а с начала 2010-х годов, когда это выражение начало использоваться в России не только в науке и публицистике, но и в выступлениях с высоких трибун[19], быстро – и увеличилась более чем на порядок (при поиске по форме мягкая сила в соответствии с той же оговоренной выше процедурой – с 18 результатов в 2003 г. до 235 в 2013 г. без учета повторов).
За этими количественными показателями стоит несколько различных процессов, находящих свое отражение в текстах, попавших в Сеть.
Первый из процессов – это длящаяся уже более двух десятилетий более или менее академическая дискуссия о природе мягкой силы и ее отношении к другим, реально или предположительно родственным категориям, в рамках которой сформировались два основных понимания мягкой силы, а также некоторые концепции, в которых предпринимаются попытки снять противоречия между этими пониманиями. Выглядят эти попытки пока что не очень убедительно.
Второй процесс – это проникновение выражения мягкая сила в публицистический, политический, а затем и в бытовой дискурс и наделение его там некоторым смыслом – конечно, почти исключительно не тем достаточно специальным смыслом, который вкладывался в него Наем, а тем, который индуцирован, во-первых, естественным пониманием тактильной метафоры и одномерной шкалой жесткости/мягкости сил с поправкой на ее индивидуальное понимание различными участниками коммуникации, во-вторых, некоторой, пусть слабо выраженной, оксюморонностью этого выражения, заставляющего вспомнить об известных образах «волка в овечьей шкуре», «железного кулака в бархатной перчатке» или, ближе к российским реалиям, «утюга в валенке». Наиболее очевидное лингвистическое свидетельство такого освоения – это широкое распространение выражений типа
