Софийские рассказы - [10]

Шрифт
Интервал

Когда я закончил читать, он сказал, не поднимая головы:

— Ленин… Брест-Литовский мир…

Я взглянул на него с удивлением:

— Почему Брест-Литовский мир?

— Читай историю и не расспрашивай… А листок брось в печку, чтоб сгорел, не то мы сами сгорим синим пламенем!.. Ленин! В двадцать четвертом я из-за него получил пощечину в полиции. Мы тогда вышли на траурный митинг… Спас меня рост. Если б я был немного выше, меня бы отправили в тюрьму, но из-за роста я отделался только пощечиной… Декрет о мире… Вся власть Советам!.. И да здравствует революция!.. — Последнюю фразу он произнес на чистом русском языке.

— Папа, да ты знаешь русский? — вытаращил глаза мальчик.

— Тсс! Потише там, чтоб не слышали соседи! Знаю, конечно, как не знать… Только вот эти «Л»… не понимаю, что оно такое… Что это значит? О чем идет речь?

Я засмеялся. Попросил его помолчать немного и шепотом объяснил все. Панайотов выслушал меня с глубоким вниманием, после этого с одобрением сказал:

— Можно… И так можно!.. Только эти три «Л» не нашего ума дело, — продолжал он. — Эта работа малость посерьезней будет… Ладно уж!.. А сейчас давайте есть, а то язык проглочу, так проголодался…

Все сели вокруг стола. Забренчали ложки и тарелки. Разнесся теплый, ароматный пар из большой кастрюли, которая казалась мне похожей на солдатский котел.

— Так что мы уже в коммунизме, ребята! — ухмылялся Панайотов, глядя на дымящуюся кастрюлю. — Чего нам не хватает? Котел общий… Похлебка общая… Чего еще?.. Ах, эти чемберлены, расхаживающие с зонтиками по Европе!.. Хорошо им на горло наступил Ленин… Кайзеры-майзеры… Пошли все к чертям!.. Да, сейчас Литвинов научит их уму-разуму в Лиге наций…

— Да не Литвинов же, папа, а Ленин! — подал голос мальчик.

— Помолчал бы ты там, если не понимаешь… Вы сожгли листовку?

— Сожгли.

— Правда, ее и не требовалось сжигать, ведь найдена она была на улице обгоревшей, не так ли? Грех наш не так уж велик… Ведь она полусгоревшая была, верно?

— Да, папа.

— А в следующий раз — чтоб не шатался по улицам… и не собирал листовок… А если взял ее, то зачем сжег?.. Ты или подобрал ее с земли, чтобы прочесть, или взял, чтобы сжечь…. Одно из двух.

— Но это не я ее сжег… Это они бросили ее в печку.

— Все равно… Листовки разбрасываются не для того, чтобы их сжигали, а чтобы люди их читали… Вот я, например, продаю газеты в будке, чтобы народ их читал и просвещался, то же самое и листовки… Только одно из них зовется желтой прессой, а другое — листовками!

— Почему желтая, папа?

— Потому что не красная… Вот почему!

Глиняная миска Панайотова была полна доверху. Он накрошил в нее кусочки хлеба, как это делал всегда, запихнул салфетку за воротник, чтобы не упала в суп, и начал хлебать. Начали есть и мы, размышляя над тем, что он нам наговорил.

После ужина Панайотов отозвал меня в сторону, чтобы не слышали другие, и по секрету шепнул:

— Скажи ей, чтобы получше прятала ротатор, а то еще выбросит раньше времени!.. Это первое. Второе: когда сжигаете нелегальные материалы, смотрите, чтобы ничего не оставалось… Что это за следы сажи в прихожей?..

— Ничего не понимаю, — начал я крутить. — О каком ротаторе идет речь, о какой саже и материалах?

— Ну, давай-давай! — Он оттянул свое веко: — Посмотри-ка, есть ли здесь пароход на Витошу?.. Бай Панайотова не проведешь!.. Он стреляный воробей… Его не обманешь… Ну а сейчас — спокойной ночи!.. И помни — Хайле Селассие и Муссолини… За Абиссинией очередь Албании! — Он протянул свои короткие пальчики, по-мужски пожал мне руку и подмигнул: — Война пока откладывается… Мы так решили… Спи спокойно! — Потом повернулся и неуклюже двинулся к своей комнате, где находились, как он выражался, его «царские покои». Оставшись вдовцом (жена его умерла от туберкулеза), бай Панайотов жил одиноким с двумя своими детьми в этой маленькой квартире, которую снимал на пятом этаже. Старость еще не пришла к нему, но усталость давно навалилась, особенно она чувствовалась, когда он поднимался по высоким цементным ступеням на пятый этаж. Сейчас ему полагалось лечь и отдохнуть в «царских покоях». Мы на цыпочках вышли в прихожую, чтобы не беспокоить его.

Я медленно спускался с пятого этажа, думал о нем, о его детях, рано потерявших мать: сыне-гимназисте и дочери, которую уже пора было выдать замуж… Спускался и думал о двух его племянницах-курсистках, о неизвестном студенте-медике, который в неурочное время поднимался на пятый этаж, чтобы позаниматься, подготовиться к экзаменам… И о ротаторе, и о полусгоревшей листовке, которая жгла нам руки и не давала погаснуть последним искоркам нашей надежды…

Война откладывается… В сущности, война именно сейчас и начиналась: и для меня, и для Панайотова, и для мечтателя Арманда Баруха, который полировал гипсовые отливки и писал рассказы о несбывшейся мечте одной девочки в новогодний вечер и о многом другом…

Я шел, и желтый туман обволакивал меня своей холодной темнотой, нес меня к моей холодной мансарде. Там не было ни угля, ни печурки, чтобы разжечь ее хотя бы бумагой и согреть замерзшие пальцы… Пусто и очень холодно было у меня. Только радость от встреч с хорошими людьми давала мне силы дождаться завтрашнего дня, чтобы я мог пойти на Пиротскую улицу и сказать:


Еще от автора Камен Калчев
Новые встречи

В предлагаемом читателям романе, вышедшем в Болгарии в 1960 году, автор продолжает рассказ о жизни и труде рабочих-текстильщиков. Это вторая книга дилогии о ткачах. Однако по характеру повествования, по завершенности изображаемых событий она представляет собой вполне самостоятельное произведение. В русском издании вторая часть «Семьи ткачей» с согласия автора названа «Новые встречи».


Димитров: сын рабочего класса

Дело Георгия Димитрова огромно. Трудно все охватить в беллетризованной биографии. Поэтому я прежде всего остановился на главных событиях и фактах, стараясь писать ясно, просто, доступно, чтобы быть полезным самым широким читательским кругам, для которых и предназначена моя книга.Камен Калчев.


Пробуждение

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Генеральная проверка

В книгу современного болгарского писателя вошли романы «Огненное лето» и «Восстание». Они написаны на документальной основе и посвящены крупнейшему событию в истории революционной борьбы болгарского народа — антифашистскому восстанию 1923 года. Все персонажи романов — действительные исторические лица, участники и очевидцы событий, развернувшихся в Болгарии в 20-х годах. Книга предназначена для широкого круга читателей.


Отважный капитан

У этого романа завидная судьба: впервые увидев свет в 1958 году, он уже выдержал в Болгарии несколько изданий и второй раз выходит на русском языке. Автор романа, видный болгарский писатель Камен Калчев, недаром назвал свою книгу романизированной биографией. В основу романа положена действительная история жизни славного болгарского патриота Георгия Мамарчева (1786–1846), боровшегося за национальное освобождение своего народа. Георгий Мамарчев прожил жизнь поистине героическую, и наш юный читатель несомненно с интересом и волнением прочтет книгу о нем. Учитывая, что это издание приурочено к столетию освобождения Болгарии русским народом (1877–1878), автор книги написал предисловие для советских читателей.


Двое в новом городе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Пролетариат

Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.


Всё сложно

Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.


Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.