Соединенные Штаты Америки. Тайна рождения - [5]

В те времена голландцы торговали, можно сказать, со всеми странами. Например, они экспортировали тюльпаны в Турцию, где эти цветы пользовались массовым спросом. Нидерланды стали крупнейшей морской державой. Их торговая империя к 1650-м гг. включала нынешнюю Индонезию, Юг Африки, а также отдельные поселения в Северной и Южной Америке – соответственно Новый Амстердам и Голландскую Бразилию. Поэтому найти работу в Нидерландах не составляло особого труда. В голландские банки непрерывным потоком текли солидные капиталы. Казалось, сам Бог вознаградил жителей этой небольшой страны материальным благополучием.

Вот как характеризует Амстердам один голландец:

«Весь мир восхищается богатствами этого города, стекающимися сюда с Востока и Запада, с Севера и Юга. Великий и всемогущий Господь вознес Амстердам над всеми прочими городами».

Примечательно и то, что Амстердам был эталоном терпимости по отношению ко всем мировым религиям. Пуритане почувствовали себя здесь евреями, входящими в Иерусалим. Однако их ждало разочарование: город успел сильно измениться – и, во всяком случае с точки зрения ханжеской морали, не в лучшую сторону. В период между 1567 и 1600 г. население Амстердама увеличилось с 30 до 100 тысяч. Гавань была до отказа заполнена судами, прибывшими сюда со всех концов света. Вокруг порта как грибы росли таверны и притоны, и таких увеселительных заведений насчитывалось около пятисот. Разумеется, там махровым цветом цвела проституция. Пуритан это, конечно, повергло в ужас. Вместо города Моисея они увидели погрязший во грехе Иерусалим, проклятый Амосом и Осией. Как ни странно, Нидерланды, при всей их религиозной толерантности, в меньшей мере укрепляли веру пуритан в истинности их пути, чем Англия, где они подвергались гонениям. Вскоре они почувствовали, что невольно становятся частью насквозь порочного общества и что происходит их «амстердамизация».

Через год часть пуритан переехала из Амстердама в Лейден, текстильный центр Голландии. Англичане прожили там с 1609 по 1620 г. работая с рассвета до заката и не помышляя о больших деньгах. Уильям Брюстер преподавал английский язык в Лейденском университете и опубликовал несколько своих книг. Эдвард Уинслоу приобрел типографию. Роберт Кашмен стал чесальщиком шерсти. Сэмюэль Пуллер занялся производством шелка, а Уильям Брэдфорд – хлопчатобумажной ткани. Некоторые пошли в подмастерья. Более десяти лет пуритане жили спокойно, по своим законам. Никто не мешал им исповедовать свою веру, но все же держались они настороже: слишком греховным было общество, которое их окружало. Конечно, с годами община постарела. Некоторые не могли уже трудиться в полную силу. Теперь тяготы нелегкой жизни на чужбине легли на плечи молодого поколения.

Но вот появилась неожиданная угроза их размеренной жизни – в лице профессора Лейденского университета Якоба Арминия и его многочисленных последователей. Арминий и его ученики отрицали, что путь к спасению найдет лишь один народ, избранный Богом, или только приверженцы какой-либо одной веры. Эти еретики утверждали: Бог спасет всех людей на свете и даже нехристиан. Пастор пилигримов, Джон Робинсон, вступил в теологический диспут с профессором Арминием. Пуритане, уподобляя себя английским иудеям, свято верили, что Господь спасет именно их. Только они – народ, избранный Богом. Пилигримы не сомневались, что им удастся сохранить чистоту своей веры, но жить в обществе нечестивцев, зараженных чудовищными идеями профессора Арминия, им было невыносимо. Поэтому они решили покинуть Лейден. Надо уезжать, но куда? Ведь во всей Европе нет такой толерантной страны, как Нидерланды. Может быть, в Новый Свет? Правда, этот путь чреват многими опасностями. Их ждут суровый Атлантический океан, свирепые дикари-индейцы, невиданные дикие звери, непроходимые лесные дебри. И все же они – пилигримы, исполняющие волю Бога, и, если Бог хочет, чтобы они немедленно покинули Нидерланды, где распространяется учение Арминия, они должны верить: Всевышний поможет им пройти через все муки.

Среди голландских купцов нашлись толстосумы, которые согласились финансировать рискованное предприятие пуритан. Голландцы надеялись, что поселения, основанные англичанами, станут новыми центрами международной торговли и их инвестиции щедро окупятся. В свое время голландцы использовали в тех же целях английского мореплавателя Генри Хадсона, открывшего на восточном побережье Северной Америки реку, названную его именем[2]. По этой реке шла граница между владениями Англии и Франции, и голландцы хотели, чтобы пилигримы водрузили флаг Нидерландов на Манхэттене – острове в устье Гудзона.

На пилигримах решили нажиться и британские торговцы во главе с Томасом Вестоном, подписавшие с ними соглашение. Экспедицию возглавил Джон Карвер, лидер конгрегации сепаратистов в Лейдене. В Совет предприятия вошел и Уильям Брэдфорд, покинувший Англию еще юношей. Сейчас ему было уже за сорок. Решили, что колонисты назовут свои владения Новой Англией и вдобавок получат часть территории в Виргинии.

К лейденским пилигримам, которых называли «святыми», должна была присоединиться группа «чужаков» из Англии. Они вовсе не были сепаратистами, но обладали деловой хваткой. В частности, бойко торговали билетами на корабль «Мейфлауэр» (выручка шла Вестону), намеревались осесть на новых землях и там разбогатеть. Кстати, слово «пилигрим» восходит к латинскому peregrinus, что означает «чужеземец» или «странник».