Социальные функции священного - [118]

, утверждать в некоем антропологическом опьянении, что это примитивные люди, что они остались в колыбели человеческой расы и месте, где эволюция породила ее, что они никогда не испытывли потребности в обновлении и развитии. Тем не менее нам известны лишь две так называемые примитивные группы людей с историей, идущей, по-видимому столь издалека и столь мало подверженной превратностям жизни и смерти рас, культур и обществ. В первую очередь это аганы Огненной Земли[749], но они почти исчезли, прежде чем были систематически описаны[750], и были скорее выродившимся, нежели действительно первобытным народом. Затем сери с острова Тибурон в Калифорнийском заливе. Но монография Мак-Ги, по нашему мнению, поверхностна[751]; автор провел слишком мало времени среди туземцев, и они остались практически не изученными; если в некоторых отношениях сери, действительно, представляются первобытными[752], кажется также, что и они имеют за собой долгую историю[753], а их язык и раса явно зависимы от большой американской группы юма, пима, папаги и т. д. [754] Другие части человечества, которые рассматриваются обычно как примитивные, таковыми не являются. Даже африканские пигмеи[755], негритос из Малайзии[756], несомненно, как говорится, «дикие», живут среди великих варварских культур — банту или нильской в Африке, малайо-полинезийской в Малайзии — и отчасти принимают в них участие. Что же до ведда[757] и азиатских дикарей, мы не оставили камня на камне от громоздких теорий по поводу бедности их культуры и отсутствии религии.

Австралийские сообщества не только имеют черты первобытности, но они являются еще достаточно многочисленными, однородными и в то же время разнородными, чтобы представлять собой группу, крайне подходящую для исследования ансамбля ритуала и его вариаций. Хотя среда их обитания распространяется на целый континент, они все же образуют некое целое или, как неверно говорится, этническое единство, «географическую провинцию» по словам Бастиана[758], то есть у них имеется единая культура, образованная как некое семейство обществ, объединенных не только связями общего исторического прошлого, но так же идентичностью техники, языка, эстетики, юридической и религиозной[759] систем, но и расовыми связями[760][761] такого рода, что определенные положения, приложимые к одним обществам, могут успешно применяться и к другим. Если существуют вариации, то все они происходят из общего основания и сливаются в нем. Таким образом, сравнения внутри группы осуществляются с наименьшим риском. Поэтому, не лишая фактов их местного австралийского колорита, мы, по крайней мере, в ходе описания одновременно не нарушим ни требований науки, которая сравнивает, ни исторической этнографии, которая стремится уточнять специфические черты.

Однако однородность австралийских обществ не исключает и определенной разнородности. Часто пренебрегают наличием в австралийской культуре многих течении и типов . С другой стороны, практически все исследователи единодушно и по праву различают в области, касающейся религиозных феноменов, многочисленные ступени эволюции[762].

Идут споры о том, какой ранг присвоить тем или иным обществам. Нам также придется обратиться к этому вопросу. Сейчас, впрочем, это неважно. Для нашей работы достаточно, что это разнообразие не подвергается сомнению. Достаточно будет упомянуть, что общества, которые мы будем изучать, не находятся на одном и том же уровне развития, отнюдь не одинаковы, и идут каждые своим путем. Ведь если нам удастся обнаружить во всех вариациях один тип примитивных речевых ритуалов, если мы сможем установить в нем возможные универсальные черты для разнообразных обществ, это произойдет лишь потому, что мы затронем явление, необходимое для всех обществ такого рода. В то же время различия в величине, форме, содержании и собственно религиозного характера, которым подвержены ритуалы этого типа, как правило, будут не менее интересны для наблюдения, нежели общий тип. Будучи зависимыми от определенных социальных феноменов, они будут объяснены, что послужит делу объяснения молитвы в целом.

Добавим, что австралийские общества становятся наиболее изученными из тех, которые условно называют первобытными. Для науки весьма ценны последние экспедиции Спенсера и Гиллена[763][764].

Помимо этого следует отметить последние исследования В. Рота[765][766], проведенные с использованием всех ресурсов современной этнографии, или сведения, публикуемые в настоящее время миссионерами, направляемые одним из лучших этнографических музеев мира[767], но и более старые документы Хоуитта, сначала публиковавшиеся понемногу, но затем собранные вместе[768] и дополненные.

Даже отдельные части старых книг Вудса[769], Грея[770], Эйре[771] стоят лучших современных трудов. Более того, благодаря трудам и современных, и более ранних лингвистов мы можем получить достаточно точное представление о структуре австралийских языков, о стоящем за ними образе мысли и об их выразительных возможностях[772]. Наконец, в нашем распоряжении находится довольно много текстов мифов в подстрочном переводе (см. гл. III, IV, V), поэтому мы можем быть уверены, что наша работа о первобытной молитве не лишится всякой ценности, когда будет проведено, наконец, подробное филологическое исследование австралийских языков.