Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса - [51]
Эта тенденция исследования «конституции сознания», как связанного с «действующей жизнью»>100 (в данном случае — через текст), сказалась на концепции Ю.Ха-бермаса, уделившего особое внимание психологическому воздействию текста на истолкователя (или читателя).
Философ отмечает такие присущие литературно-лингвистической форме общения особенности, как образное восприятие, усвоение знания в чувственной или чувственно-образной форме в виде впечатлений, переживаний, скрытых импульсов и т. д., которые оказывают благотворное влияние на саму атмосферу общения, способствуя успеху коммуникации. Кроме того, в процессе литературно-опосредованного общения проявляются богатые возможности корректирования, трансформации текстов, привнесения в них дополнительного смысла и оттенков благодаря индивидуальной, личностной форме восприятия и усвоения. Ю. Хабермас заостряет внимание на том, что все эти особенности не только расширяют смысловое поле коммуникации, но могут вызвать и практический эффект — определенное целенаправленное действие.
Такой подход соответствует современному уровню языковедческих исследований, в которых утверждается, что содержание текста может быть модифицировано, значение слова расширено в зависимости от контекста употребления, концептуального и переносного значения слова и т. д. Все это, по словам Х.-Г.Гадамера, помогает понять саму суть значения слова>101, а также таких факторов, которые языковеды (Э.Сепир, Б.Л.Уорф и их последователи>102) определяют как «эмоциональное созначе-ние слов», имеющиеся у большинства слов побочный «чувственный тон», «психологические наслоения» и т. д. (Х.-Г.Гадамер называет это «окказиональными дополнениями» высказанного смысла>103).
Можно не перечислять другие особенности, рассмотрение которых увело бы нас в сторону, ибо суть дела в данном случае не в дополнительности «языкового знания», а в том, что указанные, условно говоря, нерациональные факторы литературно-лингвистической формы общения не просто производят впечатление, но способны оказать такое сильное эмоциональное воз-
действие на человека, которое может трансформироваться в определенные, сильно действующие стимулы поведения и даже привести к конкретным направленным акциям. А это уже входит в дискурс коммуникативной практики.
Вместе с тем перечисленные качества относятся к числу гносеологических приемов гуманитарного знания, которое передается и усваивается. Следовательно, все эти качества служат средствами трансляции, выполняют функцию коммуникации, и, как правило, более успешно, чем в случае с научным знанием, в силу того, что здесь в процесс познания включаются самые разные формы сознания, вплоть до ^рационализированных.
Особая роль в теоретико-лингвистической модели Ю. Хабермаса отводится художественному тексту, который также анализируется не с точки зрения его структуры и семиотики, а как литературно-лингвистическая форма общения, в которой проявляются художественные способы осмысления действительности с присущими им образным мышлением, способностью творческого воображения, фантазии и т. д. Эта форма общения рассматривается как активно влияющая на мировоззренческие представления человека, на его усилия адекватно осознать действительность, реальную ситуацию, выработать ответственную и сознательную — в общем, рациональную позицию по отношению к окружающему миру.
Можно сказать, что у Ю. Хабермаса мы имеем дело с «мировоззренческой» трактовкой текстов и языка, которая характерна для многих современных философов, языковедов, литературоведов и др. При всей специфике этих концепций их объединяет подход, при котором имеется в виду именно миропонимание через язык, речь, текст>104.
В трактовке Ю. Хабермасом фактов языковой действительности нельзя не отметить влияния позиции М.Хайдеггера, которая в свое время была воспринята как новое слово в решении проблем интерпретации и понимания. Мы видели, что Ю. Хабермас не только доказывал свои теоремы кризисов в разных областях позднекапиталистического общества, но и давал обзор возможных дальнейших кризисных тенденций, а также предлагал альтернативные модели, исходя из того, что многие проблемы могут быть решены в рамках теории коммуникативного действия. Свойственная концепциям Ю. Хабермаса проективность сближает его с хайдег-геровской интерпретацией понимания как проективного отношения: согласно М.Хайдеггеру, понимать — значит видеть и некоторую возможность, проектировать себя, когда под проектом понимается не данность, а заданность, определенная смысловая направленность.
Если это положение оценить с точки зрения развития традиций герменевтики, то следует отметить, что в них наглядно проявился переход от феноменологии сознания Э.Гуссерля к феноменологии бытия М.Хай-деггера, от всеобщих структур сознания самих по себе к связи сознания с миром, через которую говорит сам мир>105. Этот переход отметил Х.-Г.Гадамер, который увцдел новизну хайдеггеровской позиции и ее отличие от традиционной герменевтики, во-первых, в радикальных онтологических размышлениях философа по поводу одной из фундаментальных структур человеческой жизни, на которую опирается всякое понимание, — это «свободное отдаление от себя самого»; во-вторых, в намерении прояснить эту структуру «трансцендентальной аналитикой существования»; М.Хайдеггер, по словам Х.-Г.Гадамера, «открыл проективный характер всякого понимания и мыслил само понимание как движение трансцендирования, возвышения над сущим»
