Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса - [50]

.

Напомним, что Марксова интерпретация гегелевской логики подчеркивала все ее реалистические тенденции и также была ориентирована на деятельностный подход. И Ю. Хабермас продолжает эту линию.

Отвлекаясь от вопроса о том, насколько адекватно интерпретируют Гегеля представители герменевтического направления, это увело бы нас в сторону, отметим, что Ю. Хабермас далек от абсолютизации тезиса о языке как основе всего человеческого «бытия», всей человеческой истории. Для него обращение к герменевтике было познавательным опытом, опирающимся не на науку, а на средства истолкования социальнокультурного мира; оно означало преодоление гносеологической ориентации и утверждение онтологической, направленной на выявление условий и возможностей понимания, исходя из «целостного человеческого опыта и жизненной практики». Для Ю. Хабермаса (как и для Гегеля) язык был и остается, несмотря на особую роль Слова, лишь посредником и внешней формой, за которой кроется на самом деле процесс реальной материальной жизнедеятельности общественного человека.

Некоторые аспекты философской герменевтики как «понимающего сознания» оказались особенно важны для проективной концепции Ю. Хабермаса. По его мнению, поскольку модель коммуникативной рациональности создается с целью решения задачи упорядочения целевых установок, проблемы соотношения целей и средств, систематизации ценностей и т. д., то очевидно, что одних научно-технических подходов здесь недостаточно. Требуется изучить и обобщить самые разные представления о достижимых целях во всех видах человеческой практики и поведения, а следовательно, обратиться не только к научным, но и качественно иным текстам духовно-культурного плана: философским, художественным, теологическим, подавляющее большинство которых расширяет кругозор научно-технического знания и — что особенно важно для решения поставленных задач и успеха коммуникации — обнаруживает личностные качества ее участников, исследователей и истолкователей как субъектов понимания.

Такой путь, безусловно, правомерен и современен. Заложившие эту традицию исследователи герменевтического направления, прибегая к тексту и анализируя его, отмечают, что в нем, равно как и в речи, проявляются историческая память, авторское искусство слова, способность к истолкованию, целостному моделированию и др. Как древнейший феномен культуры текст требует искусства истолкования, также развивавшегося на протяжении веков. Существовали искусство и теория толкования священных текстов — теологическая герменевтика (Августин Блаженный, М.Лютер), филологическая герменевтика как теория интерпретации и критики (Платон «Ион», Аристотель «Об истолковании», интерпретация текстов греко-латинской античности в эпоху Возрождения); несколько типов интерпретации — историческую, техническую и словесную — выделял Ф.Бласс («Герменевтика и критика», 1891). Постепенно вырабатывались и нормативные принципы интерпретации, развивалась универсальная философская герменевтика как наука о понимании в отличие от специальных герменевтик, занимающихся анализом языковых форм и конструктов («универсальная» герменевтика Ф.Шлей-ермахера, герменевтика как методология наук о духе и о культуре ВДильтея, переход от исторической герменевтики к «герменевтике бытия» М.Хайдеггера, философская герменевтика Х.-Г.Гадамера)⁹⁵.

Ю. Хабермасу оказались близки аспекты герменевтики Х.-Г.Гадамера, связанные с пониманием традиций, интерпретацией текста, диалога, языка, истины в искусстве и др. Осветим их насколько позволит объем работы.

В концепции Ю. Хабермаса как важнейшее коммуникативное средство — наряду с речью — рассматривается текст, под которым понимается способ фиксации мысли, слова, речи. В отличие от семиотически ориентированных исследований⁹⁶ текст трактуется Ю.Хабер-масом в свете общей направленности его теоретико-лингвистической модели — как способ передачи культурных смыслов и значимого действия⁹⁷, что в целом близко герменевтической направленности (в частности, концепции традиции Х.-Г.Гадамера, представляющей «событие традиции» как присутствие истории в современности, как взаимодействие смыслов). Сходство обнаруживается и в широком понимании текста как литературной формы общения, когда имеется в виду не только художественная литература, но когда у понятия «литература» нет четкой границы и оно значительно шире, нежели понятие литературного произведения искусства⁹⁸.

К основам герменевтики относится понимание личности как продуцирующей культурные смыслы, обоснование роли человека как субъекта культурно-исторического творчества и соответственно — интерпретация текста как некой субъективной реальности. Процедура понимания складывается в этом случае как модифицированное отношение «Я» и «Ты», где с одной стороны находится субъект-истолкователь, а с другой — текст. При этом утверждается, что понимание текстов обладает той же самой возможностью совершенной адекватности, что и понимание «Ты». Представители герменевтического направления (Ф.Шлейермахер, ВДильтей, Х.-Г.Гадамер) придерживаются основного правила интерпретации текста — исходить из самого текста, из того, что «стоит в тексте», но вместе с тем обращают внимание на значение для правильного понимания и «скрытого» смысла, то есть того, что подразумевается (у М.М.Бахтина употребляется термин «подразумеваемый текст», у литературоведов для этого существуют понятия «подтекст» и «ву-ализация»). При интерпретации скрытого смысла особенно важно «избегать недоразумения», поскольку здесь вступают в действие факторы, связанные со специфическим для герменевтической методологии искусством психологического истолкования (но не в шлейермахе-ровском смысле — способностью перенестись в душевное состояние автора текста — Шлейермахер рассматривает именно этот аспект). Оно в большей степени зависит от субъективности истолкователя, с тоже скрытыми переживаниями его сознания (т. е. «анонимно-имплицитными интенциональностями сознания», иначе — с тем, что Э.Гуссерль назвал «жизнью сознания»