Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса - [19]

Шрифт
Интервал

Важно отметить следующее: тезис Г.Маркузе о всемогуществе технической рациональности так обстоятельно и подробно аргументирован, что воспринимается отнюдь не как предостережение, а как сложившаяся и активно проявляющаяся тенденция, в конечном счете приводящая к инструментализации человека. Абсолютизация этого положения была настороженно воспринята в общественных кругах и вызвала полемику, в том числе даже со стороны приверженцев Франкфуртской школы. Именно в этот момент и выступил Ю. Хабермас, активно включившийся в обсуждение этих проблем.

Как справедливо отмечено, Ю. Хабермас увидел в главном положении концепции Г.Маркузе о всемогуществе технического разума «серьезную угрозу своим социал-реформистским иллюзиям»>49. Разумеется, сам Ю. Хабермас свои контрпредложения иллюзиями не считал; напротив, он с большой убежденностью высказывал свои соображения об их возможном практическом применении. В работе «Техника и наука в качестве «идеологии», а также в сборнике статей «Ответы Г.Маркузе» полемического характера, подготовленном группой молодых леворадикальных приверженцев активных революционных действий, Ю. Хабермас заявил, что тезис Г.Маркузе о том, что «освобождающая сила техники — инструментализация вещей — превращается в оковы освобождения, становится инструментализацией человека»>50, — звучит слишком категорично. Сразу же на Ю. Хабермаса обрушилась критика, причем с двух сторон: со стороны левых радикалов, бывших его соратников по движению «новых левых», и со стороны марксистской критики. Первые увидели в заявлениях Ю. Хабермаса отход от радикальных, революционных позиций, вторые — отказ от положений марксизма о движущих силах исторического процесса, поскольку философ совершенно четко определил свою негативную позицию по отношению к науке и технике, вернее их социальной функции, и выступил как сторонник поэтапных реформистских действий.

Каковы же его аргументы и проективные соображения? Ю. Хабермас рассматривает развитие науки и техники на протяжении последних двух столетий, исследует их социальную роль и направленность, отмечает сложность их современной структуры и длинный путь от научного исследования до технического решения и производства, что требует управления этими процессами и создает предпосылки для неадекватного их использования. Вместе с тем Ю. Хабермас характеризует научно-техническое развитие как «функционально ограниченное» в том смысле, что оно не распространяется и не оказывает влияния на духовную сферу, с тем чтобы поднять жизнь людей на новый уровень. Обращаясь к развитию науки и техники в Новое время и к просвещенческому «проекту модерна», Ю. Хабермас отмечает, что в век Просвещения существовала надежда на то, что прогресс наук — в том числе через развитие и деятельность «просвещенной общественности», «просвещенной публики» — приведет к прогрессу моральному, окажет более существенное влияние на все области человеческой деятельности. Однако даже бурное развитие техники в последующие века не смогло взорвать производственные и другие социальные отношения настолько, чтобы вызвать революционные действия трудящихся, вследствие которых возникли бы новые эмансипационные отношения. Поэтому прогресс науки и техники, по мнению Ю. Хабермаса, можно считать автономным и рапространяющим свое влияние лишь на развитие экономики и рост производительных сил. Для большинства же людей, для обыденного знания и сознания современное научное знание остается «непрозрачным», непроницаемым и воспринимается только в той степени, в какой оно обслуживает функциональные потребности системы. В индустриально развитых странах с их высоким уровнем сциентизиро-ванной цивилизации уже давно не существует ожидания действительной эмансипации общества и упрочения разумности человеческих отношений, которые были бы инспирированы развитием науки и техники. На этом основании Ю. Хабермас делает заключение о их несостоятельности как в деле решения социальных проблем, так и задачи по выявлению духовно-нравственного потенциала и новых ценностных ориентиров. Они не могут выполнять роль социально-общественного проекта, так как их развитие идет не в нужном направлении и не соответствует подлинно человеческим потребностям и интересам>51.

Такой вывод может показаться слишком категоричным, поэтому поясним, что имеется в виду под подлинно человеческими интересами и потребностями. Еще в работах 60-70-х гг., анализируя «логику социальных наук», Ю. Хабермас выделил три вида интересов: 1) «технический», связанный с естествознанием и техническими науками, в дальнейшем этот вид получил развитие в его концепции «научно-технической рациональности»; 2) «практический», ориентированный на межчеловеческую «интеракцию», «коммуникативные отношения», как сферу, в которой вырабатываются ценностные отношения, цели и идеалы, определяющие развитие общества; и 3) «эмансипационный», или «освободительный» интерес (о котором уже шла речь выше), отражающий стремление человека к освобождению от всяких форм угнетения и господства, порожденных экспансией научно-технических формальных подходов по отношению к исторически сложившимся «жизненным мирам» и коммуникативным структурам.


Рекомендуем почитать
Наполеон Бонапарт: между историей и легендой

Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.


Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.


Продолжим наши игры+Кандибобер

Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.


Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.


Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.