Социальная история Англии XIV-XVII вв. - [83]

Лишь одно братство пользовалось в Бристоле значительной популярностью — братство моряков. В 1445 г. капитаны и матросы ходатайствовали перед мэром и советом, чтобы им разрешили создать братство для содержания священника и 12 бедных моряков, которые будут молиться за тех, кто «плавает и работает в море». Оно было учреждено ордонансом совета как Госпиталь Св. Бартоломея. Позднее по соседству на Болотной улице (“Marsh Street”) построили часовню^{785}.

По размерам пожертвований в пользу Церкви можно судить о богатстве бристольских горожан и города в целом. Например, уже упоминавшаяся Алиса Честер заказала новое распятие для хоров в своей церкви лучшим резчикам по дереву, алтарь в южном приделе, позолоченный алтарь Богородицы и подарила искусно сработанную дарохранительницу. Помимо большого количества церковных облачений, алтарных тканей и украшений она дала «позолоченное серебряное распятие, покрытое эмалью с Марией и Иоанном», стоившее 20 фунтов^{786}.

Еще более щедрым дарителем был Уильям Кэнинджес-младший. Будучи одним из самых богатых людей в масштабах всей Англии, он большую часть своих средств потратил на сооружение замечательной церкви Мэри Редклиф, которая и сейчас является украшением города. Кроме этого, он основал два госпиталя, а также передал церковным смотрителям своего прихода драгоценности стоимостью 160 ф., и 340 ф. наличными деньгами^{787}. По Кэнинджес распорядился так своим богатством лишь потому, что все его сыновья умерли молодыми, а в 1467 г. умерла и его жена. Он не хотел, чтобы его богатство перешло в руки короля-Йорка, воцарению которого он всячески препятствовал. Считают, что попытка Эдуарда IV найти ему вторую жену, и с помощью этого выманить большую сумму денег в честь свадьбы, заставила его в 1467 г. оставить свет и принять духовный сан. После окончания пятого срока мэрства он стал сначала священником, а затем настоятелем собора в Вестбери, где он и умер в 1474 г.^{788}

Богоугодные дела, милосердие и благотворительность были не только способом обеспечить небесное благоволение, но и средством завоевать авторитет и уважение в обществе. Почти во всех завещаниях значительные суммы оставляются на благотворительные нужды. Завещания четко делят наследство на вдовью часть, наследство детей и наследство на благотворительные цели. Такое обязательное деление — обычно для завещаний рассматриваемого времени. Например, во Флоренции XIV в. при составлении завещания непременно должен был присутствовать представитель Церкви (иногда даже несколько), чтобы определить, какая часть имущества должна достаться Церкви^{789}. Возможно, такая обязательность деления наследства была пережитком еще феодальной психологии. Официальная идеология Средневековья не только не поощряла накопления, но и считала богатство помехой для спасения души в будущей жизни. Поэтому благотворительность использовалась как средство достижения этого спасения. Раннебуржуазная идеология, которая оправдывала богатство и накопление, не рассматривала благотворительность как обязательный элемент общественной жизни. Доказательством этого может служить отношение кальвинистов к нищим и бедным. Сочетание буржуазного накопительства и благотворительной деятельности — характерная черта новой психологии. Вероятно, в соединении благотворительности, как пережитке старой психологии, и жажды накопительства, как проявления нового образа жизни, отражалась противоречивость эпохи^{790}.

Психология английского купечества XIV–XV вв. имеет много общего с психологией итальянского купечества^{791}. Речь идет не только об энергичности, находчивости и смелости наряду с беззастенчивостью и эгоизмом. Это еще и чувство гордости за свою принадлежность к кругу полноправных граждан города и к определенному социальному слою внутри него. В средневековом обществе каждый человек занимал определенное место, и без определенного статуса он не мог существовать. И себя он воспринимал через свою социальную роль, место в иерархии. Горожанин одновременно входил в несколько «корпораций» или общностей, и это порождало групповую солидарность, групповой патриотизм, а также определенные обязанности, традиции и поведение.

Преобладание группового детерминизма в менталитете бюргера вовсе не означало отсутствие возможности для развития личных способностей человека. Пример реализации индивидуальных возможностей и особенностей — деятельность Э. Бланкета, У Кэнинджеса, Р. Стерми.

Принадлежность к городской общине или какой-то более мелкой корпорации воспитывало чувство общественного долга, навыки демократизма и организационной инициативы^{792}.

Гордость за свой город и стремление сделать его еще более красивым выражались не только в строительстве каменных домов и величественных церквей, но и в прозаичных бытовых делах. Та же Алиса Честер, которая потратила большие средства на перестройку своего дома и еще больше на богоугодные дела, заслужила благодарность горожан тем, что в 1475 г. установила в порту подъемный кран, которого там никогда не было, «для сбережения товаров как городских купцов, так и чужеземцев». Сооружение крана обошлось ей в 41 фунт