Социальная история Англии XIV-XVII вв. - [78]
С отвагой, энергией и находчивостью эти люди часто соединяли беспринципность и эгоизм. Они не стесняли себя в средствах, опускаясь иногда до простого разбоя. В 1294 г. некто Уолтер Хобб захватил корабль голландских купцов и присвоил его груз. После долгой тяжбы он был вынужден вернуть корабль и товары и уплатить значительную сумму (65 ф.) за ущерб, причиненный им>{740}. В этом не было бы ничего удивительного, если бы Хобб являлся обыкновенным пиратом, но он прослыл крупным торговцем. В разбое подозревался и Роджер Тертл, мэр города в 1321 г.>{741} В сговоре с пиратами обвинялся Генри Мей, представитель одной из богатейших семей в Бристоле>{742}. Жадность и беззастенчивость купцов выражалась и в обмане королевских чиновников. В 40-е гг. XV в. Джон Уинч, чтобы избежать конфискации своего товара королем, поскольку он торговал без лицензии, передал его в качестве уплаты долга мэру Бристоля, а корабль срочно продал, поставив, тем самым, в затруднительное положение королевского контролера>{743}.
Подобные действия были характерны не только для английских купцов. Ссылаясь на письма флорентийского купца Франческо Датини, И.А. Краснова отмечает, что итальянские купцы и их факторы часто вступали в сделки с пиратами, в результате чего «порой трудно было различить, где кончается “добрый купец” и начинается морской разбойник»>{744}. С развитием торговли и ростом конкуренции увеличивалось и количество разного рода обманов и мошенничества, несмотря на все предосторожности купцов. И это можно было наблюдать не только в Бристоле XIV–XV вв., но и в других городах Англии и континента.
Жажда накопительства часто вступала в противоречие с нравственными догмами, которые на протяжении многих веков проповедовала церковь, поэтому психология этих энергичных людей отличалась раздвоенностью. Христианская мораль допускала, что торговля является необходимым занятием, но отнюдь не почтенным, поэтому долгое время наблюдалось завистливое, а с другой стороны, несколько пренебрежительное отношение к людям, занятым торговлей. Но с ростом богатства и влияния городов их обитатели начинали гордиться своими успехами, деловыми качествами и предприимчивостью. Торговля становится почтенным занятием не только для представителей городского сословия, в нее стало втягиваться и английское дворянство, это можно проследить по торговым лицензиям и таможенным отчетам. Например, 24 февраля 1456 г. была выдана лицензия на экспорт пшеницы во Фландрию сэру Николасу Уэрингсу, а в октябре 1470 г. совместную лицензию на торговлю с Исландией получили Джон Форстер, бристольский купец, и сэр Эдмунд Хангерфорд>{745}. Конечно, сказать точно, были ли это представители дворянства, приобщившиеся к торговле, или купцы, получившие дворянский титул, сейчас довольно сложно. Но тот факт, что младшие дети из дворянских семей стали поступать в ученики в торговые гильдии, говорит о повышении социального статуса купечества.
В чем же конкретно выражалось изменение самосознания английских горожан XIV–XV вв.? У них появляется гордость за свои достижения, которая, прежде всего, выразилась в строительстве каменных домов и настоящих дворцов с башнями. Дома бристольских купцов были вполне достойны, чтобы принимать в них королей. Они строились с учетом требований комфорта, со все увеличивавшимся применением стекла, что давало много света и воздуха. Особенно много таких домов было в менее тесном квартале Рэдклифа, где среди садов и лугов построили свои жилища самые богатые люди города. Среди них выделялся особняк Уильяма Кэнинджеса-младшего, в котором в 1461 г. он принимал Эдуарда IV, посетившего Бристоль. На более сдавленных центральных улицах Старого Бристоля дома богатых бюргеров отличались, главным образом, высотой и украшениями. Особенно много таких домов было на Хай-стрит, с ее шумным рынком, лавками портных, ювелиров и суконщиков. Некоторые из этих домов высотой в 4 этажа, с лавками внизу и выступающими верхними этажами. Ниже уровня земли иногда на глубину в несколько этажей располагались подвалы для хранения вина, вайды, соли и других громоздких товаров. Часто такие подвалы сдавались отдельно от домов наверху.
При этом внутренняя обстановка даже самых роскошных домов в XIV–XV вв. была довольно скудной. Еще в XV в. профессионально сделанный стол редко вытеснял обычные козлы, и наиболее распространенной мебелью были обшитые мягкой обивкой скамьи, располагавшиеся вдоль стен и в амбразурах окон. Рост уровня комфорта можно проследить по тем вещам, которые перечислялись в завещаниях. Очень часто упоминаются спальные принадлежности — покрывала из гобелена или украшенного ярким узором сукна, занавеси и пологи для кровати, простыни и даже перины. Перьевые постели и подушки даже в XV в. стоили очень дорого, и многие люди вполне обходились постелью из шерсти и мешком сена, «чтобы класть на него голову»
