Сочинения в 3-х тт. Том 3 - [32]

— Значит, птичка принадлежит генералу Кемидову? — рассудил Спейд.

— С таким же основанием она принадлежит королю Испании, — парировал толстяк. — Нет, сэр, законный владелец птицы — тот, в чьих руках она находится.

— Выходит, сейчас законный владелец — мисс О'Шонесси?

— Нет, сэр, она — мой агент.

— Вот как, — иронически сказал Спейд.

— Кстати, вы и вправду уверены, что птица у нее? — поинтересовался Гатмэн, делая наивное лицо.

— Да.

— Где?

— Точно не знаю.

Толстяк с грохотом опустил бутылку виски на стол.

— Вы же сказали, что знаете! — запротестовал он. Спейд небрежно махнул рукой.

— Я имел в виду, что знаю, где ее искать, когда придет время. Розовые складки на пухлом лице Гатмэна немного разгладились.

— Вы и впрямь знаете?

— Да.

— Так где же?

— Предоставьте это мне, — сказал Спейд с ухмылкой.

Толстяк поджал губы и что-то невнятно пробурчал себе под нос.

— Мистер Спейд, а где сейчас мисс О’Шонесси?

— У меня в руках, в надежном месте.

— Верю вам на слово, сэр. — Гатмэн одобрительно улыбнулся. — Теперь, сэр, прежде чем обсудить с вами условия сделки, скажите, когда вы достанете сокола?

— Через пару дней.

— Это подходит, — кивнул толстяк. — Мы… извините, я забыл… — Он смешал виски с содовой и протянул Спейду бокал. — За честную сделку и выгодные барыши, сэр!

— Прекрасный тост, — согласился Спейд, делая большой глоток. — Кстати, каково ваше представление о честной сделке? — поинтересовался он.

— Я готов сделать два предложения, сэр, и каждое из них справедливо. Выбор за вами. Первое — я даю вам двадцать пять тысяч долларов, как только получу сокола, и двадцать пять тысяч, когда приеду в Нью-Йорк. Или же — вы получаете двадцать пять процентов от продажной цены. Решайте, сэр, пятьдесят тысяч практически немедленно или неизмеримо бóльшая сумма через пару месяцев.

Спейд отпил виски и спросил:

— Насколько бóльшая?

Толстяк причмокнул, пожевал губами и понизил голос до шепота:

— Кто знает. Может, на сто тысяч, а то и на четверть миллиона. Вы поверите, если я скажу — полмиллиона?

Спейд прищурил глаза.

— Выходит, эта штучка тянет по меньшей мере на два миллиона… Черт побери — неплохие деньжата!

— Неплохие, — согласился толстяк и покровительственно похлопал Спейда по колену. — И это, безусловно, минимальная стоимость, или Харилаос Константинидис был круглым идиотом, что исключено.

Спейд поставил бокал на стол. В глазах его внезапно помутнело. Он взял в рот сигару, вынул ее и, посмотрев с отвращением, положил в пепельницу. Пелена перед глазами сгущалась.

— Минимальная стоимость, говорите, — пробормотал он, с трудом ворочая неслушающимся языком. — А какова же максимальная? — Слова звучали неразборчиво, и в горле пересохло.

— Трудно судить, сэр, — ответил толстяк. — Я не рискну предсказывать.

Спейд потряс потяжелевшей головой и с трудом поднялся на ноги, опираясь на ручки кресла. Перед глазами плыли круги. Спейд неуверенно шагнул вперед, покачнулся и пробормотал:

— Мерзавец…

Гатмэн поспешно вскочил и отодвинул кресло назад.

— Вильмер! — позвал он.

Дверь мгновенно распахнулась, и вошел юнец.

Спейд еще раз шагнул вперед. Его лицо стало пепельно-серым, и под ушами вздулись желваки мышц.

Ноги не слушались. Он сделал третий шаг и, споткнувшись о подставленную ногу Вильмера, грохнулся навзничь. Когда Спейд пошевелился и попытался встать, юнец отвел далеко назад правую ногу и с силой ударил его в голову. Спейд рухнул на бок и провалился в небытие.

Глава 14 «ЛА ПАЛОМА»

Выйдя в шесть утра из лифта, Спейд увидел полоску света, пробивающегося из-под двери своего офиса.

Он осторожно огляделся по сторонам, шагнул к двери и нажал на ручку. Дверь была заперта. Спейд бесшумно выудил из кармана связку ключей, выбрал нужный и, прижимая остальные ключи пальцами к ладони, чтобы не звенели, столь же бесшумно вставил ключ в замок и повернул.

За столом спала Эффи Пирайн, подложив под голову руки.

Спейд облегченно вздохнул, закрыл за собой дверь, прошел в кабинет, убедился, что там никого нет, и вернулся в приемную.

Девушка встрепенулась и непонимающе обвела глазами комнату. Внезапно сонливость ее как рукой сняло: узнав Спейда, она улыбнулась, откинулась на спинку стула и устало протерла глаза.

— Наконец-то ты вернулся. А который час?

— Шесть утра. Что ты здесь делаешь?

— Ты велел подождать своего прихода или звонка. О, что у тебя с головой? Что произошло?

Правый висок у Спейда вздулся и почернел.

— Не помню, то ли я упал, то ли меня пьяный носорог лягнул. Не столь важно, главное — эта штука чертовски болит. — Он легонько прикоснулся к багровой шишке, поморщился, мрачно усмехнулся и объяснил:

— Я ходил в гости, наглотался какой-то нокаутирующей дряни — то ли ерша, то ли наркотиков — и очнулся на полу двенадцать часов спустя.

Эффи потянулась и сняла с его головы шляпу.

— Боже мой, тебе надо пойти к врачу, нельзя расхаживать в таком виде!

— На вид мне наплевать, а вот голова и вправду болит, — наверно, из-за чертова зелья. — Он подошел к рукомойнику и намочил холодной водой носовой платок.

— Тебе удалось разыскать мисс О’Шонесси, Сэм?

— Нет еще. У тебя есть новости?

— Звонили от прокурора. Он хочет тебя видеть.