Сочинения. Том 1 - [281]
Таковы были главные черты регламента, утвержденного 20 апреля и вошедшего в силу с 1 мая 1791 г. Утверждая его, граф d’Angiviller надеялся «восстановить дисциплину» [135] на мануфактуре и путем повышения платы рабочим достигнуть усовершенствования в работах. Конечно, первый мотив имел для текущего момента наибольшее значение в глазах сановников королевского двора.
2
Согласно новому режиму, установленному регламентом от 20 апреля, рабочие должны были получать деньги уже не от предпринимателя, а из королевской казны, из сумм liste civile. Предприниматель лишался прежних вспомоществований, и ввиду того, что 5 apprentifs он должен был содержать теперь на свой счет, а также ввиду необеспеченности сбыта его положение ухудшилось. Но первые его жалобы относятся лишь к осени 1791 г. [136], а летом 1792 г. его положение становится, по-видимому, еще хуже, хотя сам он говорит, что из казенных сумм, остающихся у него на руках после раздачи жалованья рабочим, он может делать закупки материалов [137].
После 10 августа 1792 г. судьба мануфактуры de la Savonnerie совершенно та же, что и Гобеленов. Министр финансов (le ministre des contributions publiques), в руки которого непосредственно после падения монархии и уничтожения liste civile попала (правда, на весьма краткий момент) участь национальных мануфактур, прямо признал ввиду «аналогии между двумя заведениями» необходимым придерживаться относительно них одинакового образа действия [138]. Этого же принципа держались и Ролан, в руки которого вскоре перешли национальные мануфактуры, и все правительственные лица, которые сменяли друг друга в министерстве внутренних дел после Ролана, и члены комиссии земледелия и искусств, которая при Конвенте (с 24 мая 1794 г.) заведовала мануфактурами, и комитета земледелия и искусств, который издавал касающиеся их постановления по выслушании докладов своего исполнительного органа — этой «комиссии земледелия и искусств». Рабочие боялись, что с уничтожением liste civile прекратится и выдача им жалованья, и уже 29 августа 1792 г., уверяя Ролана в своей «неизменной привязанности к священным принципам свободы и равенства» и возлагая свои надежды на его патриотизм и любовь к искусствам, они просили министра внутренних дел продолжать платить им то, что они привыкли получать ежемесячно [139]. Мануфактура уцелела в этот опасный момент, когда Ролан неуклонно стремился к строжайшей экономии и в крупных, и в мелких расходах. Был даже план уничтожения Savonnerie как самостоятельного заведения и соединения ее с Гобеленами [140], о чем старался новый директор Гобеленов Одран [141], но проект не состоялся. Любопытно, что одним из мотивов, выдвинутых официальным лицом против соединения обеих мануфактур, было то соображение, что рабочие la Savonnerie доброго поведения, и между ними не бывает тех волнений, как между рабочими Гобеленов [142]. Тут, очевидно, сказывается воспоминание о событиях, предшествовавших созданию нового регламента, причем, действительно, рабочие Гобеленов действовали резче и решительнее, чем рабочие la Savonnerie, а также намекается на то брожение, которое вызвали среди рабочих Гобеленов слухи о предстоящем возвращении к посдельной плате по желанию Ролана.
La Savonnerie сохранила самостоятельное существование, а предприниматель Duvivier стал директором ее на жалованье правительства, и мануфактура окончательно превратилась в правительственное предприятие. В 1793–1799 гг. рабочие la Savonnerie получали те же вспомоществования, что и рабочие Гобеленов, и большей частью постановления делались одновременно относительно обеих мануфактур или даже в одной и той же бумаге упоминались оба заведения [143]; и жалобы рабочих на страшное вздорожание предметов первой необходимости вследствие падения курса ассигнаций (в 1794–1797 гг.) и вследствие задержки и недостаточности платы (в 17981799 гг.) по существу совершенно одинаковы для рабочих обеих мануфактур. Точно так же и нововведения административного характера вроде введения жюри [144] в 1794 г., разделяющего ежегодно рабочих на классы, о чем мы уже говорили в главе, посвященной Гобеленам, применялись в равной мере и к Savonnerie.
Число рабочих в эти бедственные годы почти не менялось: 20–22 человека — такие числа встречаются чаще других [145], кроме начала 1797 г., когда их было всего 15 человек. Подобно рабочим других национальных мануфактур, рабочие la Savonnerie также получали вспомоществование натурой [146], также ассигновались единовременно суммы для помощи им [147] и т. д. До выдачи съестных припасов положение было такое, что рабочие, их жены и дети чуть не ежедневно лишались чувств от голода [148]. Но и после этой раздачи положение их было крайне печально. В самом конце 1795 г. рабочие жаловались на нужду, но министерство отказало (2 января 1796 г.), ибо ему показалось, что, получая ежедневно (в это время) minimum по 20 франков ассигнациями, они получают также по фунту хлеба и ½ фунта мяса, и, кроме того, пользуясь («все или почти все») помещением на мануфактуре, рабочие la Savonnerie могут обойтись и без дальнейшей помощи
