Сочинения - [5]

Ветер сад склоняет на колена.

Тихий смех рождается под ухом,

Над вокзалом возникает глухо:

Королева ужасов Елена.

А за нею Аполлоны Трои,

С золотыми птицами в руках,

Вознеслись багровым ореолом,

Темным следом крови в облаках.

А луна поет о снежном рае.

Колыхался туч чернильных вал

И последней фразою, играя,

Гром упал на черный арсенал.

И в внезапном пламени летящем,

Как на раковине розовой, она

Показалась нам спокойно спящей

Пеною на золотых волнах.

Последний парад

Лилии Харлампиевне Пумпянской

Летний день был полон шумом счастья,

Молния сверкала синей птицей.

Выезжали из пожарной части

Фантастические колесницы.

А сквозь город под эскортом детским,

Под бравурный рев помятых труб,

Проходила в позах молодецких

Лучшая из мюзик-холльных трупп.

На широких спинах коней пегих

Балерины белые дремали.

И пустые гири на телеге

Силачи с улыбкой подымали,

Солнце грело вытертые плюши,

А в тени пивных смотрели рожи,

Их большие розовые души

Улыбались музыке прохожей.

Был в толпе красивый шелест яркий.

Блеск весенних праздничных костюмов,

Пьяные кричали с белой арки.

Улыбался сад, цвести раздумав.

Ночь пришла, и клоуны явились.

Счастье жизни хохотало труппе.

Музыканты-лошади кружились

С золотою стрекозой на крупе.

Но потом огонь блеснул в проходе,

Львы взревели поднимаясь дыбом,

Как на океанском пароходе

Люди дрались в океане дыма.

И со всех сторон огнем объятый,

Молодой американец нежный

На кривой трубе сыграл бесплатно

Похоронный вальс, и безмятежный.

А потом упал и задохнулся.

А костер огромный разрастаясь

Облаков тычинками коснулся

И потом в рассветной мгле растаял.

А на утро в ореоле зноя

Над театром отошедшим в вечность,

Сад раскрылся розовой стеною

В небесах пустых и безупречных.

1927

На заре

Валериану Дряхлову

Розовеющий призрак зари

Возникал над высоким строеньем.

Гасли в мокром саду фонари,

Я молился любви… Озари!

Безмятежным своим озареньем.

По горбатому мосту во тьме

Проходили высокие люди.

И вдогонку ушедшей весне,

Безвозмездно летел на коне

Жесткий свист соловьиных прелюдий.

А в лесу на траве непримятой,

Умирала весна в темноте.

Пахло сыростью, мохом и мятой.

И отшельник в шубенке косматой

Умывался в холодной воде.

1927

Жалость

Солнечный свет, я к тебе прикоснулся, но ты не заметил,

Ты не проснулся, но лишь улыбнулся во сне.

Странно молчали последние сны на рассвете

В воздухе реял таинственный розовый снег.

Ангелы прочь отлетали от лона земного

Им натрудившимся за ночь пора было спать.

Целую ночь они пели у мира иного,

Спящие же не спешили и пятились вспять.

Раннее утро сияет прохладой

Спящие лица румянцем марая

Моют и чистят преддверие ада

И ворота закрывают у рая.

Юноша нежной женою взлелеян,

Гладим прозрачной девичьей рукой.

Друг мой, Ты верен жестокой? Я верен!

В вере в нее Ты обрящещь покой.

Розовый ветер зари запоздалой

Ласково гладит меня по руке.

Мир мой последний, вечер мой алый

Чувствую твой поцелуй на щеке.

Тихо иду одеянный цветами

С самого детства готов умереть.

Не занимайтесь моими следами

Ветру я их поручаю стереть.

«Розовый час проплывал над светающим миром…»

Розовый час проплывал над светающим миром.

Души из рая назад возвращались в тела.

Ты отходила в твоем сверхъестественном мире.

Солнце вставало, и гасла свеча у стола.

Розовый снег опадал в высоте безмятежной.

Вдруг Ты проснулась еще раз; но Ты никого не узнала,

Странный Твой взгляд проскользил удивленный и нежный

И утонул в полумраке высокого зала.

А за окном, незабвенно блистая росою,

Лето цвело и сады опускались к реке.

А по дороге, на солнце блистая косою,

Смерть уходила и черт убегал налегке.

Мир незабвенно сиял очарованный летом.

Белыми клубами в небо всходили пары.

И, поднимая античные руки, атлеты

Камень ломали и спали в объятьях жары.

Солнце сияло в бессмертном своем обаянье.

Флаги всходили, толпа начинала кричать.

Что-то ужасное пряталось в этом сиянье.

Броситься наземь хотелось, забыть, замолчать.

Dolorosa

На балконе плакала заря

В ярко-красном платье маскарадном

И над нею наклонился зря

Тонкий вечер в сюртуке парадном.

А потом над кружевом решетки

Поднялась она к нему, и вдруг,

Он издав трамвайный стон короткий

Сбросил вниз позеленевший труп.

И тогда на улицу, на площадь,

Под прозрачный бой часов с угла,

Выбежала голубая лошадь,

Синяя карета из стекла.

Громко хлопнув музыкальной дверцей,

Соскочила осень на ходу,

И прижав рукой больное сердце

Закричала, как кричат в аду.

А в ответ из воздуха, из мрака

Полетели сонмы белых роз,

И зима, под странным знаком рака,

Вышла в небо расточать мороз.

И танцуя под фонарным шаром,

Опадая в тишине бездонной,

Смерть запела совершенно даром

Над лежащей на земле Мадонной.

1926–1927

Роза смерти

Г. Иванову

В черном парке мы весну встречали,

Тихо врал копеечный смычок.

Смерть спускалась на воздушном шаре,

Трогала влюбленных за плечо.

Розов вечер, розы носит ветер.

На полях поэт рисунок чертит.

Розов вечер, розы пахнут смертью

И зеленый снег идет на ветви.

Темный воздух осыпает звезды,

Соловьи поют, моторам вторя,

И в киоске над зеленым морем.

Полыхает газ туберкулезный.

Корабли отходят в небе звездном,

На мосту платками машут духи,

И сверкая через темный воздух

Паровоз поет на виадуке.

Темный город убегает в горы,

Ночь шумит у танцевальной залы

И солдаты покидая город