Сочинения - [62]

Что Вы,

Как Вы?

20/X вернемся домой.

Целуем крепко Вас обоих.

В<аши> Сема и Фло<ра>

Paris, 1е 6/ХII <19>70

Дорогие мои,

Получил Ваше письмо и спешу ответить и успокоить Вас. Мой внук Имочка был действительно тяжело ранен в схватке с федаинами[434] в Иордании. Он получил 4 пули, одна из которых на 1 см от аорты… Пролежал на поле битвы 4 часа, обливаясь кровью, пока его не поднял helicoptere. Адинька от нас это скрывала, писала, что он в госпитале, где лечат его колено, поврежденное во время спуска на парашюте… Теперь он совсем здоров, только один мускул на руке лечат mecano-therapie. И даже… собирается жениться на прелестной девушке!.. Так что, быть может, я скоро стану… прадедом!.. Вот как идет жизнь, и я как-то «незаметно» стану через год 80-летним юношей… Мы были в Израиле в Октябре — жизнь у них, слава Богу, спокойная. Сильвочка (20 лет) студентка в Иерусалимском Университете, Зоренька (17 лет) готовится к bac’y[435] и увлекается уроками балета (все ее тельце создано для танца), а Нетик (9 лет) неописуемая прелесть и будущий талантливый инженер… Сама же Адинька «помолодела» и стала студенткой Хайфского Унив<ерситета> (История Искусства и изучение Библии). Ну а Давид, такой же чудный и все силы отдает семье и кибуцу.

В сентябре мы были в Divonne[436], писали Вам, просили приехать к нам, но Вы, вероятно, были тогда в России. Спасибо, Вадимушка дорогой, за книгу стихов[437], она меня очень обрадовала, и я люблю 90 % стихов, многие из которых я уже знал. Ты, молодец! И я знаю, что ты имел в России большой успех, рад за тебя! Что ты пишешь теперь?

Что Вам писать о нас? В общем мы здоровы, хотя Флорочка все еще иногда страдает от para-phlebit’a[438]. А я — продолжаю. В марте вышла моя 2-ая книга по электричеству[439] — больше о технике писать не буду, но постараюсь писать другое…

Целую Вас, дорогие мои, как люблю и не забываю, не забывайте и Вы нас. Душевно Ваш, Сема и Флора[440].

Время (Баллада)[441]

Бродил Господь по саду,

По райскому бродил

И сам (себе в награду)

Себя благодарил.

За все, за все, ну, словом,

За то благодарил,

Что мир единым словом

Он чудно сотворил.

И человека тоже,

Чтоб мог он без труда

Быть на него похожим

(А впрочем, не всегда…)

…Бродил Господь по саду,

Был труд Его высок,

Зато теперь в награду

Не был Он одинок…

Потом, устав немного,

Прилег Он на траву

И был Ему (ей Богу!)

Вдруг сон, как наяву…

…Он был в пустынном месте,

Прозрачном, как стекло,

И «нечто», врозь и вместе

Вокруг Него текло…

Невиданное Чудо —

Безводная вода,

Текущая (откуда?)

Текущая (куда?)

И странное теченье

Остановить не мог

Создавший все творенье

Насквозь промокший Бог…

Ну, как для сей баллады

Мне написать конец?

Ведь навсегда отрады

Лишился наш Творец…

Октябрь 1970

Nir Ezion, 23/IX <19>71

Дорогой мой Вадимушка,

Пишу тебе из Израиля, где мы уже третью неделю у Адиньки и скоро возвращаемся. Все, слава Богу, здоровы и бодры, и страна цветет и поражает нас новыми своими достижениями и верит в будущее.

Мне был здесь устроен трогательный праздник по поводу моего…восьмидесятилетия…[442] Какое страшное слово! Сколько за ним позади и… сколько еще останется?!. Я как-то еще не привык к тому, что становлюсь «стариком», и проектов на «будущее» у меня много, но… осуществятся ли они?

А как ты, дорогой мой? Продолжаешь ли писать то, что ты так хорошо начал и что так необходимо сделать[443]? Пишешь ли стихи? Если есть новые, то пришли мне. Сам я пишу мало, а когда пишу, то плохие — ты сам в этом сейчас убедишься.

Целую тебя и дорогую Олю — за себя, и за Флорочку, и за Адиньку.

Твой Сема.

К моему восьмидесятилетию

Я слышал голос. Он издалека

Как будто песню пел для старика…

Он пел о том, что песен больше нет,

Что скоро, может быть, погаснет свет

И, вероятно, не зажжется снова

И что не найдено потерянное слово.

Но голос был иной во мне,

Он пел о том, что первый был во сне,

Что наяву убог и стар

Лишь тот, кто погасил священный дар,

Что песням нет и свету нет конца,

Что воля такова Предвечного Творца.

5/IX <19>71

Эпиграмма на самого себя[444]

Не трогайте его. Он занят. Он творит,

Он Музе говорит, и Муза отвечает…

А он, нахмурившись, затворником сидит

И крестословицу внимательно решает.

Paris, 1е 5/ХII <19>71

Вадимушка дорогой,

Прости, что так долго тебе не отвечал на твое письмо с поздравлением[445]. Очень был им тронут и постараюсь не очень быстро переходить на положение и на психологию старика. Но мировые события сейчас не такие, чтобы оставаться оптимистом. Новая война в Индии может даже привести к мировой войне, ONU безнадежно провалилось, человечество все более и более позорит себя…[446].

Наша дорогая «Сев<ерная> Звезда», увы, дышит на ладан. Нас осталось только 9 бр<атьев>, а на собраниях бывает 5–6, собираемся на Puteaux с русскими ложами, кое-как еще боремся[447].

В Октябре скончался Петровский[448]. сегодня получили известие о смерти Газданова…[449] Теряем всякую надежду на выздоровление Позняка. Словом — весело…[450]

Мы же с Флорочкой стараемся держаться и поддерживать друзей.

Мы провели чудесные каникулы в Израиле, слава Богу, у них все благополучно, и я надеюсь, что Садат[451] только играет в покер.

Я рад за тебя, за то, что ты так хорошо провел время в России и видел столько интересных людей. Но ты ничего о твоем здоровье не пишешь, а я со стороны узнал, что летом ты был нездоров. Что у тебя было и как теперь?