Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе - [159]

Шрифт
Интервал

Та,
которая вдруг.
Без глубинных корней.
За которой оркестрам
                             стонать и греметь.
Глупо.
Глупая смерть…
А какая умней?
А в постели умней?
А от пыток умней?
А в больнице?
В убожестве
                краденых дней?
А в объятьях мороза
                           под скрипы саней?
Где
умней?
Да и как это можно:
                          умней?
В полыханье пожара?
В разгуле воды?
В пьяной драке,
                     где пастбище делит межа?
От угара?
От молнии?
От клеветы?
От раскрашенной лжи?
От слепого ножа?..
Смерть
          ничем не задобришь,
                                      привыкла к дарам…
Вот Гастелло
                 летит с перекошенным ртом.
Он
при жизни
пошел на последний таран!
Все при жизни!!
А смерть наступила
                           потом…
Горизонт покосившийся.
Кровь на песке.
И Матросов
                на дзот навалился плечом.
Он
при жизни
подумал об этом
                      броске!
Все при жизни!!
И смерть
            тут совсем ни при чем…
Голос радио.
Падает блюдце из рук.
Прибавляется жителей
                              в царстве теней…
Значит,
          глупая смерть —
                                та,
                                   которая
                                             вдруг?
Ну, а если не вдруг?
Постепенно?
Умней?!
Все равно ты ее подневольник
                                         и смерд!
Все равно не поможет твое:
                                     «Отвяжись!..»
Впрочем,
если и есть она —
                         глупая смерть, —
это все-таки лучше,
чем глупая
жизнь.

15. Вечный огонь

Свет
      Вечного огня,
жар
     вещего костра,
тебе рассвет —
родня.
Тебе заря —
сестра.
Гудящий
            над строкой,
не сказанной
никем,
мятущийся огонь,
ты для меня —
рентген!
Рентген —
              пока дано
держать в руках
перо,
когда
       черным-черно,
когда
       белым-бело…
Восстав
          из-под земли
в пороховом
дыму,
погибшие
             пришли
к подножью твоему.
Сквозь дальние огни,
сквозь ржавые бинты
в упор
глядят
они,
как полыхаешь
                    ты…
Снега идут сквозь них.
Года идут сквозь них…
Ты правильно возник!
Ты вовремя возник!
Их прошлый
                 непокой,
несбывшийся
                  простор
сейчас в тебе,
огонь.
Сейчас в тебе,
костер…
Не станет пусть
                     в веках
ни уголка,
ни дня,
куда б
        не проникал
свет
Вечного огня!..
Я знаю,
что хочу.
Я,
  голову склоня,
гляжу
в глаза
огня
и медленно шепчу:
всем
      сбившимся
                     с пути,
всем
      рухнувшим
                     с коня
дорогу освети,
свет
     Вечного огня.
Замерзших отогрей.
Оружье закали.
К наивным
               будь добрей.
Зарвавшихся
                 спали…
Не верю я
              пока
в переселенье душ…
Но ты —
            наверняка! —
в огне
        ракетных
                    дюз!
На кончике пера.
На утреннем
                 лугу…
Свет
Вечного костра,
мы у тебя
             в долгу.
В долгу за каждый вдох
и прежде,
и теперь…
И если я тебе
не выплачу свой долг,
тогда убей меня
и прокляни меня,
жар
вещего костра.
Свет
Вечного огня.

16. А он…

Над устаревшими твистами,
                                     над
верностью
за гробовой доской.
Нервами,
            будто манильский канат.
Темным вином.
Светлой тоской.
Над зацветающей яблоней,
                                    над
самоубийцей
с вечным
            пером,
над повтореньем робинзонад,
взором коров,
блефом корон.
Над восковыми фигурами,
                                   над
парусом,
вечно просящим бурь,
взрывами
чавкающих гранат,
плеском стрижей,
посвистом пуль.
Над маяками,
над школами,
над…

17. О незаменимых

Кто-то заплакал.
Кто-то заохал.
Бодрые песни
                   лезут из окон.
И поговорка
вновь торжествует:
«Незаменимых
                    не существует…»
Тру́сы,
         герои,
                 прачки,
                           министры —
все заменимо.
Все заменимы…
Все
заменимо!
Действуя четко,
сменим давайте
                     бога
                           на черта.
Шило
        на мыло.
Пешку
         на пешку.
(Это привычно.
И неизбежно.)
Сменим давайте
горы
      на поле.
Зава
      на зама.
Зама
      на пома.
А панихиду —
                    на именины.
Все заменимо.
Все
заменимы…
Значит, напрасно
                       крестили нас в загсах.
Зря мы считали
                     годы без засух.
Зря утопали
                в пахоте вязкой.
Бредили вязью
                    старославянской.
Зря мы
         пудовым кланялись щукам.
Зря композитор
                     тему нащупал.
Зря архитектор
                    кальку изводит.
Зря над могилами
                        матери
                                 воют.
Зря нас дорога
                   однажды сманила.
Все
заменимы.
Все
заменимо!..
Я наполняю легкие
                          гневом!
Я вам клянусь
пошатнувшимся небом:
лжет
поговорка!
Врет
поговорка!
Незаменимо
                катится Волга.
Незаменимы
                 ветры над взморьем.
Незаменимы
                 Суздаль
и Смольный.
Незаменимы отсветы флага…
Незаменима
добрая фляга.
Зерна морошки.
Тень от платана…
Незаменим
              академик Ландау.
Незаменима
                и окрыленна
резкость
конструктора
Королева!..
Даже артисты цирков бродячих,
даже стекольщик,
даже жестянщик,

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь

Виктор Цой еще при жизни вошел в число так называемых малых богов русского национального пантеона. Наравне с Цветаевой, Пастернаком, Высоцким. Он встал в ряд людей, создавших идеальную версию русской культуры. Это путь поэта, певца. Путь чести. В книге собраны все основные тексты песен Виктора Цоя, а также его совершенно неизвестные произведения, включая черновики и наброски последних песен, написанных в Латвии в августе 1990 года.


Материалы по истории песни Великой Отечественной войны

Сборник «Материалы по истории песни Великой Отечественной войны» содержит тексты произведений, сложенных в годы войны солдатами и офицерами Советской Армии, партизанами, гражданским населением тыла и прифронтовой полосы. Здесь объединены материалы фронтовой и партизанской художественной самодеятельности, народного творчества и отдельные произведения советских поэтов, прочно вошедшие в устно-поэтический репертуар периода Великой Отечественной войны. Напечатанные в сборнике тексты являются образцами того, что пелось в военные годы в армии, в партизанских отрядах, в тылу.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии

Этот сборник – наиболее полная поэтическая летопись Отечественной войны 1812 года, написанная разными поэтами на протяжении XIX века. Среди них Г. Державин и Н. Карамзин, В. Капнист и А. Востоков, А. Пушкин и В. Жуковский, Ф. Глинка и Д. Давыдов, А. Майков и Ф. Тютчев и др.В книгу включены также исторические и солдатские песни, посвященные событиям той войны.Издание приурочено к 200-летнему юбилею победы нашего народа в Отечественной войне 1812 года.Для старшего школьного возраста.


Балтийцы в боях

С первых дней боевых операций Краснознаменного Балтийского флота против белофинских банд, поэт-орденоносец Депутат Верховного Совета РСФСР Вас. Лебедев-Кумач несет боевую вахту вместе с краснофлотцами и командирами Балтики.Песня и стих поэта-бойца зовут вперед бесстрашных советских моряков, воспитывают героизм в бойцах и ненависть к заклятым врагам нашей Родины и финляндского народа.С честью выполняют боевой приказ партии и советского правительства славные моряки Балтики.Редакция газеты«Красный Балтийский флот».


Сердце солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Замок. Процесс. Америка

Три несгоревшие рукописи, три безысходные сказки, три молитвы. Три романа Франца Кафки, изменившие облик литературы XX века. Творчество стало для него самоистязанием и единственной возможностью не задохнуться. Он страшился самой жизни, но отваживался широко раскрытыми глазами глядеть в бездну бытия.


Новая Земля. Методы, упражнения, молитвы, формулы

В этом томе представлены простые и эффективные методы и упражнения, указанные Омраамом Микаэлем Айванховым в своих беседах, чтобы удовлетворить столь ощутимую потребность в них на духовном пути. Одни из этих методов и упражнений касаются конкретных аспектов повседневной жизни, другие — собственно духовной деятельности. Все методы исходят из посвященческой традиции, которая, в первую очередь, занимается пришествием, как сказано в Писаниях «нового Неба и новой земли…», то есть изменением манеры мышления и нравов.


Большая этика

Перед вами труд величайшего древнегреческого философа, ученика Платона и воспитателя Александра Македонского — Аристотеля (384 – 322 до н. э.), оказавшего исключительное влияние на развитие западноевропейской философии.«Большая этика» — посвящена нравственным проблемам личности и общества и обоснованию главного принципа этики Аристотеля — разумного поведения и умеренности. Пер. Т. А. Миллер.


Русская канарейка

Кипучее, неизбывно музыкальное одесское семейство и – алма-атинская семья скрытных, молчаливых странников… На протяжении столетия их связывает только тоненькая ниточка птичьего рода – блистательный маэстро кенарь Желтухин и его потомки.На исходе XX века сумбурная история оседает горькими и сладкими воспоминаниями, а на свет рождаются новые люди, в том числе «последний по времени Этингер», которому уготована поразительная, а временами и подозрительная судьба.Трилогия «Русская канарейка» – грандиозная сага о любви и о Музыке – в одном томе.