Собрание стихотворений - [29]

В березняке чугунка грохотала,

Кричал веселый паровоз,

И ты о городе мечтала

За расплетеньем кос.

И вот однажды, в шумном сарафане,

В уборе коробейниковых бус, —

Предстала ты в возвышенном тумане

Российских муз.

Москва тебя такою полюбила

И за бедовые глаза,

За то, что голубое было

В твоих глазах.

А может, вспомнила — сама старушка

Ведь поднялась не из дворцов:

Бревенчатой глухою деревушкой

И в пять дворов.

Иль вспомнилось — чего там — все бывало,

Как на потеху мужикам

Простоволосой бабою плясала

По кабакам…

Теперь ты близкое похоронила;

Большою нежною рукой

От ветра зрение прикрыла,

Бредешь домой:

Голубушка,

Тебе самой не сладко —

Стихии ты идешь наперекор

Все помолиться хочется украдкой

На Благовещенский собор.

Париж. 1925

184. СОСНЫ

Внимая соснам — пенью смоляному —

Мы валим стройные, как бурелом.

Ужо вы запоете по-иному

В туманном путешествии морском.

Полюбите вы новые стихии:

Со всею страстностью земных детей —

Моря и звезды, плаванья большие

И братские приветы кораблей.

Мы зимних ласточек пошлем вдогонку

Опасный и суровый перелет, —

Мы скажем любопытному ребенку:

«Смотри, кораблик маленький плывет!

И видя, как он борется в пучине,

Летит в провалы и взлетает вдруг,

Подумаем, как о любимом сыне,

Что это сердце — дело наших рук.

В компании — за пуншем — дровосеки

О вечности, о море говорят.

Смежают звезды голубые веки,

И мачты корабельные скрипят.

Фонтенебло. 1926

185. ДОРОГА

Мы помним жаркие теплушки,

Березовый пшеничный край,

Растрепанные деревушки,

Вороний разоренный грай.

Как медленно тянулось время

На циферблатах часовых,

Россия, поднимая бремя,

Все медлила на узловых.

А ты нас дома поджидала —

Когда мы хлеба привезем,

И книжку умную читала

За письменным моим столом.

Но человек в домах кирпичных

Не только книжным словом сыт,

И сладко на зубах столичных

Крестьянский каравай хрустит.

Мы ехали в людской обиде,

В большой тревоге, в тесноте,

И, на мешках пудовых сидя,

Мы думали о красоте:

То Рим представится нам ярко,

То палисандровый рояль…

Дымила горькая цигарка,

Дымилась встрепанная даль.

Ну вот и станция. И точно —

Мелькнула зелень фонарей,

И снова мы засели прочно,

Доехать бы уже скорей!

И, отцепив себя от груза,

Наш паровозик — ну и ну —

Покинул поезд, как обузу,

Как нелюбимую жену,

(Из Сормова еще осанка)

Бежит на водопой, трубя,

И там глухому полустанку

Рассказывает про себя.

Послушать, — разведешь руками:

Америка! — летун какой —

Как будто не ползли часами

Версту крутую за верстой.

Но станционные домишки

Внимают в трепете ему,

Деревья — много лет без стрижки —

Качают головой в дыму.

Мы помним эти ожиданья,

Когда пропущен всякий срок,

И подступают уж рыданья,

Но стрелочник трубит в рожок.

Он длинный поезд отправляет,

Рассейский несуразный воз,

И за крушенье отвечает,

Когда летит тот под откос.

186. ОДИНОЧЕСТВО

В небесно-голубом плаще,

Гонимый бурями и роком,

Схожу в житейский круг вещей,

И дверь поет скрипучим блоком.

Любезно машет пес хвостом —

Он полуночника встречает,

Ложится под моим столом

И медленно — как друг — вздыхает.

Еще блаженно дух знобит:

Ночные разговоры с Музой,

Но предо мной уж грог стоит,

Лекарство от осенней стужи.

А в кабачке табачный дым,

Сидят матросы и красотки.

Быть может, завтра гибнуть им

На рыбной ловле в утлой лодке.

И с горней крепости моей —

Все башни — высота какая! —

На смертных и простых людей

Смотрю, ворот не растворяя.

Хоть милым розам грош цена

И воет в трубах ветр ненастный —

От музыки и от вина

Земля мне кажется прекрасной.

Конечно, я вернусь домой,

Но не сейчас, а на рассвете —

Мы побеседуем с Тобой,

Гремя по облакам в карете.

Ты слышишь — плещет водосток,

Стучит холодный дождь в окошко,

А здесь веселый огонек,

Позволь мне посидеть немножко.

187. КОРАБЕЛЬНОЕ

Подобны верфи черновым тетрадям:

Все путаясь в названьях строф и скреп,

Лирический корабль усердно ладим —

Разлады лирные и горы щеп.

Уже предчувствуя размеры моря

И трудности суровой красоты,

Мы поплывем, научимся, поспорим —

Стихия нежная, вскипаешь ты.

Научимся! — И слаще нет учебы —

По звездам плыть, по компасной игле,

Когда лишь мачты из лесной трущобы

Напоминают скрипом о земле.

Когда-нибудь, летя — на всем размахе, —

Быть может, потеряв крушеньям счет

И вытирая рукавом рубахи

Со лба почтенный адмиральский пот,

Мы в корабельном голубом журнале

Запишем о прекрасном и большом

И вспомним, как мы службу начинали

Веселым юнгой и простым стихом.

188. КЛЮКВА

Величьем лунная столица бредит —

Под музыку побед не спится ей.

Приходят в город белые медведи,

Пугают на окраинах детей.

Среди Преображенских офицеров

И кутаясь в голубоватый мех,

Принцессы русские любви не верят,

И горек северный девичий смех.

А вот и тройки жаркие на святках,

В избушках теплых мужики кричат:

«Да здравствует Россия!» — и вприсядку

Полы под сапожищами трещат.

Меж тем под розовыми куполами

Попы заводят колокольный звон —

Глядишь, душа славянская мечтами

Вся изошла над копотью икон.

Развесистые клюквы! — На ночлеге

Под ними казаки храпят в снегу

И вдруг уходят с песнями в набеги,

В разбойника стреляют на скаку.

Татары их в степи подстерегают.

И, не дождавшись милых до зари,

Тургеневские девушки рыдают

И удаляются в монастыри.

По городам купчихи с кренделями

Китайский чай из самовара пьют,

Купцы с огромнейшими бородами