Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ четвертый. Скитанія - [15]

Это лабиринтъ узкихъ и черныхъ улицъ, перекрещивающихся по всѣмъ направленіямъ, гдѣ нельзя сдѣлать шагу безъ факела и проводника. Подобно античному Риму это тоже городъ мертвыхъ, но вмѣсто мраморныхъ статуй здѣсь черные склепы, и смерть является здѣсь въ своей реальной неподкрашенной наготѣ. Вездѣ могилы, могилы. Старыя, полуразрушенныя, наполненныя мягкимъ и жирнымъ прахомъ. Онѣ расположены ярусами и стѣснились какъ ячеи въ соту. Каждый вершокъ пространства занятъ чьими-нибудь костями, ибо шестьсотъ тысячъ мертвецовъ нашли здѣсь свой послѣдній пріютъ. И исторіи, которыя разсказываетъ старый монахъ, идущій впереди со своимъ восковымъ факеломъ, подъ стать этимъ полуразрушеннымъ и заплѣсневѣлымъ плитамъ. На этомъ камнѣ было найдено тѣло святой Цециліи съ тремя ранами на шеѣ, по этой полуразрушенной лѣстницѣ ворвались воины Деція, чтобы напасть на молящихся; здѣсь лежатъ кости сорока малолѣтнихъ мучениковъ, заколотыхъ палачами Максимина. Мрачныя зловѣщія преданія, черныя ямы вмѣсто свѣтлаго храма, ничего кромѣ праха, тлѣнія и мертвыхъ костей. Неудивительно, что римскіе патриціи столь ужасались этому пришлому культу, который дерзко стремился замѣстить поклоненіе красотѣ своими бурыми, осыпанными землей черепами.

Но безплотная мечта побѣдила тѣлесную красоту и опрокинула античный міръ.

* * *

Какимъ неожиданнымъ чудомъ Италія помолодѣла?

Какъ изъ этого древняго племени, истощеннаго въ тысячелѣтнихъ войнахъ, служившаго добычей сотнѣ иноплеменныхъ нашествій, еще полвѣка тому назадъ задыхавшагося между австрійской капральской палкой, папской инквизиціей и неаполитанской тюрьмой, внезапно выросъ новый народъ, молодой, даже варварскій, бѣдный и жадный, трудолюбивый и плодовитый, которому тѣсно въ узкихъ географическихъ предѣлахъ итальянскаго «сапога» и который ежегодно переправляетъ черезъ Атлантическій океанъ сотни тысячъ своихъ дѣтей и угрожаетъ отвоевать у испанцевъ половину латинской Америки для своего собственнаго языка. Италія много работала въ послѣднія сорокъ лѣтъ, и, несмотря на налогъ съ помола и битву при Адуѣ, цѣлая бездна отдѣляетъ ее отъ добраго стараго времени, когда министры Пармы и Неаполя дарили своимъ любовницамъ готовые приказы объ арестѣ съ правомъ вписать туда какое угодно имя. Мелкія княжества управляли страной при помощи маленькой домашней тиранніи и отечески спускали шкуру съ провинившихся подданныхъ. Теперь Италія выросла въ великую державу, и даже полицейская прижимка и казнокрадство расширились до размѣровъ, соотвѣтствующихъ ея международному положенію.

Я былъ на собраніи, гдѣ Энрико Ферри, только что приговоренный судомъ къ аресту за свои дерзкія рѣчи по адресу казнокрадовъ, давалъ новую отповѣдь своимъ недавнимъ судьямъ. Слушателей было больше двухъ тысячъ, и успѣхъ, который получилъ ораторъ, выдѣляется, даже если принять во вниманіе крайнюю склонность итальянцевъ къ усиленной жестикуляціи и крику. Самые мелкіе люди, плохо одѣтые, почти оборванные, задавали оратору вопросы, свидѣтельствовавшіе объ ихъ близкомъ знакомствѣ съ дѣятельностью кровососныхъ піявокъ, высасывающихъ всѣ соки изъ бюджетовъ итальянской арміи и флота. И резолюція, принятая единодушно, гласила о необходимости бороться изо всѣхъ силъ противъ этихъ паразитовъ.

Рядомъ съ этимъ идетъ другая борьба, и путемъ непрерывныхъ стачекъ рабочая плата непрерывно возвышается, по крайней мѣрѣ въ сѣверной и средней Италіи.

4. Неаполь.

«Взгляни на Неаполь и потомъ умри!» говоритъ неаполитанская пословица. Дѣйствительно, послѣ первой же прогулки по неаполитанской улицѣ, можно умереть отъ шума и нестерпимой вони, пропитавшей самые камни этого нечистоплотнаго города.

Когда съ высоты аббатства Санъ-Мартино мы смотрѣли на живописную массу домовъ разстилавшихся подъ самыми нашими ногами, крики уличныхъ торговцевъ, ревъ ословъ и громкая ругань извозчиковъ сливались вмѣстѣ и ударялись объ отвѣсную скалу крѣпости, какъ грохотъ валовъ, и Неаполь шумѣлъ подъ нами громче, чѣмъ Средиземное море.

Мы спустились съ высоты аббатства и отправились въ Пуццоли. Этотъ ужасный притонъ лежитъ на лазурномъ берегу великолѣпнаго залива и утопаетъ въ своихъ отбросахъ. Онъ наполненъ грязными рыбаками, оборванными женщинами, нищими и дешевыми гидами по полуфранку въ часъ. Они набросились на насъ, какъ на свою добычу, и чуть не разорвали насъ въ куски, такъ что намъ не осталось ничего, кромѣ стремительнаго бѣгства. Самыя яростныя изъ нихъ гнались за поѣздомъ нашего трамвая чуть не до самаго Неаполя, и долго потомъ земля и небо, и рельсы, и Средиземное море пахли тухлой рыбой и горѣлымъ лукомъ.

Пуццоли, быть можетъ, самое грязное мѣсто всей Европы, и самая обильная ловля въ этомъ рыбачьемъ мѣстечкѣ — это ловля вшей, которую мѣстныя дамы постоянно производятъ другъ у друга въ волосахъ, прямо на улицѣ, въ назиданіе прохожимъ.

Впрочемъ, Неаполь, пожалуй, еще хуже. Половина нижняго города, между Толедской улицей и пристанью, представляетъ запутанный клубокъ узкихъ и извилистыхъ переулковъ, которые кишатъ немытымъ, ободраннымъ, нищимъ и голоднымъ человѣчествомъ. Каждая извилина этого лабиринта ближе всего напоминаетъ внутренность сибирской пересыльной тюрьмы съ ея картежнымъ майданомъ и продажей грязныхъ пироговъ по копейкѣ за штуку, и узкій небесный просвѣтъ вверху постоянно закрытъ множествомъ бѣлья, развѣшаннаго на веревкахъ. Кстати сказать, ни въ одной странѣ не развѣшано столько мокраго бѣлья по городскимъ улицамъ и въ то же время нигдѣ люди не ходятъ такъ грязно, какъ въ Италіи. Это одно изъ противорѣчій итальянской жизни. Жители какъ будто вѣчно отдаютъ въ стирку свои послѣдніе лохмотья и послѣ того ходятъ рваные и полунагіе.