Собрание сочинений в 5 томах. Том 4 - [18]
Дуся все еще сидела с поникшей головой на лавке. Одна ее коса свисала на колени, и проворные пальцы то расплетали ее, то сплетали. Было видно, что девушка поджидала Семена и боялась взглянуть на него. А он стоял у порога и испытывал такое чувство, будто что-то украл и теперь не знал, что ему делать: убегать, прятаться или — будь что будет — стоять на месте…
Из беды выручила Дуся. Она подняла голову, отбросила косу за плечи и мило, одними глазами, улыбнулась. Семен тоже улыбнулся. Она приблизилась к нему тихо, чтобы не услышали даже подруги, и сказала:
— Так и будем стоять? Вот наше место, Сеня…
— Вижу… Да только… как-то не…
— Давай хоть сядем… Сапоги у тебя тесные?
— У меня ботинки.
— Все одно… Хочешь, помогу?
— Нет, нет! Что ты… Не нужно.
— Все так делают, Сеня…
— Пусть все делают… а мы не будем.
— Как хочешь…
— Эй вы, черти! — крикнул Максим. — Чего шепчетесь? Гасите лампу!
Глава 12
«Ох, Семен, Семен, бедная твоя головушка, не убежал! — думал Семен. — Вот так и буду сидеть возле девушки как дурак… Ума не приложу, что мне самому себе посоветовать и подсказать. Видно, ничего нельзя ни подсказать, ни посоветовать. Остался, так подчинись Максиму, гаси лампу и смелее, смелее ложись на жесткую, пахнущую овчиной полсть…»
Мрачный, с тоской во взгляде, Семен нехотя погасил лампу и молча лег на полсть, и лег так, что теменем своим коснулся Дусиной головы. Лежал, не шелохнувшись. У его ног посапывал телок. На полу пятнился светлый квадрат оконца — это в хату, к ночевальщикам, заглядывал месяц. Все-то ему, полуночнику, нужно видеть, все-то ему, гуляке, нужно знать… «Чего же ты, дружище, помалкиваешь? — с усмешкой думал Семен. — Чего лежишь как пень? Или язык присох? Или не знаешь, что парни обычно говорят девушкам? Нельзя же ничего не говорить. Так же девушка уснет от скуки… А что я ей скажу? Как все это глупо…»
— Ночь-то какая светлая, — шепотом сказала Дуся. — Когда мы шли, ты заметил, вся станица искрилась…
— Свежий снег, мороз и луна… Дуся, любишь лунную ночь?
— Угу… Я люблю все светлое… Ведь правда хорошо, когда ночь светлая? А днем, если солнце и света много… Ляжешь на траву, посмотришь в небо, а в глазах круги и искорки… Хорошо!
— А еще что любишь, Дуся?
— Ну, еще люблю все хорошее. И стихи люблю, те, что ты дал… Если люди душевные, ласковые, тоже люблю… И если я сделаю что-то такое, отчего все радуются, то и мне тоже радостно… Это хорошо? Правда?
— Да, это хорошо… А книги любишь читать?
— Люблю… Но у меня их нет. Та, одна только.
— Я буду тебе присылать… У меня есть интересные книжки.
Дуся не ответила и, прикрыв ладошкой рот, сладко, как ребенок, зевнула. Семен молчал, теменем чувствуя ее маленькую голову, ее твердые косы. Мучительно думал, что бы еще сказать, и не мог придумать. Бычок поднялся, посопел, согнул спину. Смотрел оливковыми глазами на Семена и долго цедил на солому тонкую струйку…
— Дуся, пойдем…
— Куда?
— Домой… Я тебя провожу.
— Если желаешь — пойдем… Я тоже спать хочу. — Она приподнялась на локте, глаза ее блеснули. — Сеня, разве мы и не поцелуемся? На ночеванье это принято…
— Поцелуемся, Дуся, только не здесь… Хорошо?
Она кивнула и, подбирая рукой юбку, быстро поднялась, повязалась шалью, взяла балалайку. Крадучись, как напуганные воришки, они покинули хату…
Еще не голубел восток над заснеженными, далекими отрогами, а петухи, боясь прокараулить зарю, уже горланили то в одном, то в другом дворе. На улице было свежо. Весело попискивал морозец под быстрыми шагами. Снег не блестел, а точно пламенел. «Будто в каком пожаре…» Взявшись за руки, Семен и Дуся шли по пустынной улице. Месяц провожал их, смотрел им в лица с недоумением, и нельзя было понять, радовался тому, что парень и девушка так рано покинули Фроськину хату, или огорчался.
Семен взял Дусю под руку, чтоб не поскользнулась и не упала. Через пальто ощущал ее сильную, упругую руку. Ему казалось, что еще никогда он не испытывал такого радостного чувства, как сейчас. Все радовало Семена: и то, что пламенел молодой снег; что ночь была на исходе и в спящей станице разгорались петушиные спевки, а на синем небе далеко-далеко рисовались контуры зубчатых гор; что Дуся, милая девушка, была рядом с ним и он как бы слышал ее тихий голос: «Сеня, разве мы и не поцелуемся?»; что она спешит, подлаживается к его шагу и, скользя и смеясь, повисает у него на руке, — все, все теперь волновало, все говорило ему, что он счастлив и что хорошо сделал, что согласился пойти на ночеванье… И пока они проходили длинную, пустую улицу, Семен не раз ловил себя на мысли, что Дуся ему очень нравится. Почему нравится? Чем именно? Не спрашивал себя, не доискивался.
У ворот Шаповаловых остановились, и Семен пожалел, что каникулы кончились и что завтра ему нужно покидать Трактовую. Он держал озябшие шершавые пальцы Дуси в своих теплых ладонях, смотрел в ее сощуренные глаза, на разлет бровей с родинкой, на ее еле приметные вздрагивающие губы и не мог насмотреться.
— Ну, вот теперь, Дуся, мы поцелуемся… Можно?
Она не ответила и положила руки на его плечи, потянулась к нему, как бы желая подрасти, и Семен, целуя ее, ощутил на ее тронутых морозцем губах мелкую-мелкую дрожь…
Мыслями о зажиточной, культурной жизни колхозников, о путях, которыми достигается счастье человека, проникнут весь роман С. Бабаевского. В борьбе за осуществление проекта раскрываются характеры и выясняются различные точки зрения на человеческое счастье в условиях нашего общества. В этом — основной конфликт романа.Так, старший сын Ивана Лукича Григорий и бригадир Лысаков находят счастье в обогащении и индивидуальном строительстве. Вот почему Иван-младший выступает против отца, брата и тех колхозников, которые заражены собственническими интересами.
У каждого писателя, то ли в Сибири, то ли на Украине, на Волге или Смоленщине, есть свой близкий сердцу родимый край. Не случайна поэтому творческая привязанность Семена Бабаевского к станицам и людям Кубани, ибо здесь и есть начало всему, что уже сделано и что еще предстоит сделать. И мы признательны писателю за то, что он берет нас с собой в путешествие и показывает свой родной край, бурную реку Кубань и хороших людей, населяющих ее берега.Л. ВЛАСЕНКО.
В романе «Станица» изображена современная кубанская станица, судьбы ее коренных жителей — и тех, кто остается на своей родной земле и делается агрономом, механизатором, руководителем колхоза, и тех, кто уезжает в город и становится архитектором, музыкантом, журналистом. Писатель стремится как бы запечатлеть живой поток жизни, те радикальные перемены, которые происходят на селе.
Новый роман известного советского писателя Семена Бабаевского посвящен жизни послевоенной деревни на Ставропольщине. В романе переплетаются две сюжетные линии: одна — лирическая, другая — производственная. Повествование ведется от лица журналиста Михаила Чазова, работающего в одной из московских газет. Уроженец хутора Привольного, он приезжает в родные края и видит не только внешние перемены, но и глубокие внутренние конфликты, острые столкновения нового со старым.
Удостоенный Государственной премии роман «Свет над землей» продолжает повествование о Сергее Тутаринове и его земляках, начатое автором в романе «Кавалер Золотой Звезды». Писатель рассказывает о трудовых подвигах кубанцев, восстанавливающих разрушенное войной сельское хозяйство.
Удостоенный Государственной премии роман «Свет над землей» продолжает повествование о Сергее Тутаринове и его земляках, начатое автором в романе «Кавалер Золотой Звезды». Писатель рассказывает о трудовых подвигах кубанцев, восстанавливающих разрушенное войной сельское хозяйство.Содержание повести «Сухая Буйвола» — приключения двух мальчиков, пускающихся в далекое путешествие к чабанам по степной речке Егорлык, с открытием Невинномысского канала она становится полноводной рекой, что заставляет юных героев преодолеть много непредвиденных ими опасностей и трудностей.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?
Повесть «Сестры» посвящена возрождению колхозной жизни в одной из кубанских станиц сразу же после изгнания фашистских оккупантов, когда вся тяжесть страды деревенской лежала на плечах женщин и подростков.В романе «Кавалер Золотой Звезды» дана картина восстановления разрушенного войной хозяйства в деревне после победного завершения войны.
Роман посвящен острым проблемам современности. В основе сюжета — раздумья о жизни старого большевика Алексея Фомича Холмова, по-ленински беспокойного и деятельного, для которого всегда и во всем интересы народа, Родины превыше всего. Это произведение о коммунистической нравственности, о стиле партийного руководства, о том, каким должен быть тот, кто облечен высоким доверием народа.