«Торжествующая ересь» уже не пытается бороться с догматами. К чему? Когда догматы и так стали безжизненными словами и когда уже побеждена самая жизнь. Представители «торжествующей ереси» не стремятся разделить в Христе двух естеств потому, что они «от веры, от учения Господня отделили жизнь и в ней никто христианином быть уж не берётся».
Наша задача – задача всей жизни – бороться с этой страшной торжествующей ересью. Мы сознаём, что борьба эта прежде всего должна быть индивидуальной, личной, у каждого в его душе. Религия и жизнь, Бог и человек должны слиться прежде всего в душе каждого из нас. В этой индивидуальной задаче у каждого свой индивидуальный путь. Одному необходимо идти в пустыню и там в уединении, в самоотречении, в созерцании – воскрешать в душе своей мечом страшной ереси рассечённого Христа; другому надо идти в мир, в самую гущу отравленной жизни. Одному монастырь, другому торжище.
Мы знаем, мы чувствуем всю сложность, всю бездонную глубину той пропасти, которую должен преодолеть каждый человек, всю тяжесть вины каждого и перед собой, и перед другими, – но всё же по мере сил своих будем служить делу Христову.
И деятельность Синода, поскольку она разрывает религию и жизнь; и современные архипастыри, вместо исполнения заповеди Христа быть всем слугою, не брать ни серебра, ни лишних одежд превратившиеся в светских «владык» на четвёрке лошадей; и священники, ставшие из «пастырей» чиновниками для ведения церковных книг и отправления по закону обязательных таинств; и миряне, вместо «членов Церкви» оказавшиеся в роли равнодушных наблюдателей и судей, – всё встретит в нас самое беспощадное обличение>738.
«Религия и жизнь» не может заменить собой проповеди в настоящем смысле этого слова. Никто из нас не чувствует права на эту проповедь.
Как литературное предприятие – оно имеет свои скромные цели. По мере сил своих, всюду, под какими бы покровами ни скрывалась торжествующая ересь, – вскрывать её настоящую природу; поскольку пережито и передумано нами самими – разрабатывать вопросы христианской общественности, т. е. вопросы, связанные с той областью, в которой глубже всего разделена религия и жизнь.
Мы будем стараться говорить только в меру своего действительного понимания, веры и чувства, мы не постыдимся прямо и открыто сказать, как мало ещё знаем сами. Но что знаем, что пережили, всеми силами своей души хотели бы передать и другим.
Пусть мы не имеем «власти» истинного проповедника, пусть сами мы далеко ещё не выбились из-под гнёта торжествующей ереси, пусть – тем с большим негодованием мы будем обличать её.
Жизнь, оторванная от религии, превращается в хаос, в ней нет даже того единства и правды, которая была в язычестве. Религия без жизни становится ханжеством, лицемерием, кощунством – и не имеет даже той красоты и силы, которая была в язычестве.
Мы мучительно чувствуем разлад жизни и религии и хотели бы только одного: передать эти муки всем, а тех, кто мучится так же, как и мы, – призываем к совместной работе Господней, к совместной борьбе с торжествующей ересью>739.
Ибо мы не хотим ни безжизненной религии, ни безрелигиозной жизни!
Приложение
Основы социальной концепции русской православной церкви[41]
I. Основные богословские положения
1.1. <…> В Церкви действием Святого Духа совершается обожение творения, исполняется изначальный замысел Божий о мире и человеке. В ней «всё небесное и земное» должно быть соединено во Христе <…>
1.2. Церковь есть богочеловеческий организм. <…> Богочеловеческая природа Церкви делает возможным благодатное преображение и очищение мира, совершающееся в истории в творческом соработничестве, «синергии» членов и Главы церковного тела. <…> Её целью является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира. Церковь призвана действовать в мире по образу Христа, свидетельствовать о Нём и Его Царстве. <…> Христос призывает Своих учеников не гнушаться миром, но быть «солью земли» и «светом миру».
Церковь, являясь телом Богочеловека Христа, богочеловечна. Но если Христос есть совершенный Богочеловек, то Церковь ещё не есть совершенное богочеловечество, ибо на земле она воинствует с грехом, и её человечество, хотя внутренне и соединено с Божеством, далеко не во всём Его выражает и Ему соответствует.
I.3. <…> Церковь призывает своих верных чад и к участию в общественной жизни, которое должно основываться на принципах христианской нравственности. <…> Недопустимо манихейское гнушение жизнью окружающего мира. Участие христианина в ней должно основываться на понимании того, что мир, социум, государство являются объектом любви Божией, ибо предназначены к преображению и очищению на началах богозаповеданной любви. Христианин должен видеть мир и общество в свете его конечного предназначения, в эсхатологическом свете Царства Божия. <…>
II.1. <…> Новый народ Божий «не имеет здесь постоянного града, но ищет будущего» (Евр. 13, 14). Духовная родина всех христиан – не земной, но «вышний» Иерусалим (Гал. 4, 26). Евангелие Христово проповедуется не на священном языке, доступном одному народу, но на всех языках (Деян. 2, 3–11). <…>
