Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - [76]

Ванда смеётся громко, не сдерживаясь. Карл сияет от удовольствия. Гедин погружён в свои мысли. Арнольд и Фанни делают один тур.

Арнольд (опускает её на кресло). Вы танцуете, как молодая девушка.

Фанни. О, в наше время умели танцевать.

Музыка обрывается. Карл встаёт и, сияющий, оглядывает всех.

Ванда (подходит к Карлу). Вы поэт… настоящий поэт…

Арнольд. Вы назвали вальс «Белыми цветочками»… Это очень хорошее название: звуки носятся, точно хоровод белых цветов.

Карл (сияя). Молодость, молодость – вот что главное. Мы умели веселиться.

Гедин. Мне вспомнился твой «Вечерний романс». Помнишь?

Карл (с умилением). Да, да… Разве можно забыть это. (К Ванде.) Мне было тогда двадцать три года, дорогая госпожа Гедин, – двадцать три года! Может быть, вы поверите, что мне было когда-нибудь двадцать три года? (Смеётся.)

Ванда тоже смеётся. Берёт его под руку. Оба идут по комнате.

Я был влюблён тогда во всех вообще и ни в кого в частности. Только что начинал писать романсы. Они звучали в моих ушах, как влюблённые голоса. И днём и ночью. Вот однажды поехали мы всей компанией на лодках по морю. Пели, хохотали как сумасшедшие. Перевлюблялись, разумеется. Так что разобрать даже нельзя было, кто в кого. Эдгара с нами не было. Он сидел у себя на пятом этаже в маленькой комнатке и замышлял свои великие создания.

Высадились мы на берег и почему-то все разом о нём вспомнили. Притихли на минуту: Эдгар и тогда был нашей гордостью. Вдруг кто-то предложил: пойдёмте к нему. Веселье поднялось, шум. К нему! К нему! Прибежали как угорелые. Человек пятнадцать. Насилу втиснулись в комнату. Я и говорю Эдгару: «Хочешь, расскажу про нашу поездку?» Расскажи, говорит. Сел я за рояль и сыграл экспромтом свой «Вечерний романс»… Это было ровно тридцать лет тому назад. (Смеётся.)

Гедин (задушевным тоном). Тогда был и Освальд…

Карл. Да. Милый, бедный Освальд, где-то он теперь?!

Гедин. Мне говорили, он умер.

Фанни. Он разошёлся с женой.

Карл. Да. И она тогда была с нами. Ты помнишь её, Эдгар?

Гедин. Помню. Она почему-то без смеха не могла меня видеть.

Карл (улыбаясь). Да-да. Но она тебя боялась, вот что удивительно. Едва-едва войти решится. А войдёт – хохочет. Красавица была. Весёлая. Чего-чего, бывало, не придумает. Один раз она всё же и тебя заставила потанцевать.

Гедин (со слабой улыбкой). Да. На твоей свадьбе. Это был единственный случай в моей жизни.

Фанни. Карл сыграл им вальс.

Карл (к Ванде). Все встали со своих мест. Окружили их кольцом. И они при общих аплодисментах прошлись несколько туров. Эдгар так разошёлся, что даже поцеловал у неё руку. (Смеётся.)

Гедин. Это было двадцать семь лет тому назад.

Пауза.

Фанни. Смотрите вы на нас, молодые люди, и не верите, что это когда-нибудь было. (Смеётся.) Было. Всё было. И Карл под моими окнами однажды серенаду пел.

Карл (смеётся). Меня собака чуть не укусила тогда.

Фанни. А я была тоненькая, стройная барышня. И носила длинную-длинную косу. Пройдёт тридцать лет, и вам тоже не поверят, как вы сегодня танцевали вальс. (Смеётся.)

Арнольд (серьёзно). Поверят.

Карл. Молодость, молодость, друг мой. Это хорошо, что вы верите в молодость. Изживайте её. Пейте до дна. Она больше не повторится.

Ванда. Вы сегодня должны ещё раз сыграть вальс. Непременно.

Карл. С тем, чтобы вы танцевали.

Ванда. Я буду. Сколько хотите.

Гедин (встаёт). Мне пора гулять.

Карл. Ты аккуратен, как солнце.

Фанни. Это необходимо для великих людей.

Гедин (ласково к Карлу и Фанни). Хотите пройтись со мною к морю?

Карл. Великолепно. Мы давно уж не были у большого камня.

Фанни. Будем вспоминать нашу молодость. (К Арнольду и Ванде.) А вы?

Арнольд. Нам остаётся мечтать о старости.

Смеются.

Карл. Придём и устроим бал.

Уходят. Пауза. Арнольд подходит к Ванде, молча берёт её руки и целует. Ванда тихо смеётся. Быстрым движением подымает ему голову и целует в губы.

Ванда (освобождаясь от него). Ну, постой… Арнольд…

Арнольд. Это не сон!.. Ванда… это не сон…

Ванда. Постой… Как это всё случилось… (Смеётся.) Какие мы с тобой сумасшедшие…

Арнольд. Мне кажется… я слышу какие-то звуки.

Ванда. Постой. У нас так мало времени. Мы должны всё решить. Я сказала Эдгару, что уезжаю. Мы должны уехать как можно скорей.

Арнольд. Ты и дня больше не должна прожить в этом проклятом доме.

Ванда. Милый, милый!.. Как я тебе верю…

Арнольд. Ванда, до нас никто не знал такого счастья. Мы первые вступили с тобой в обетованную землю.

Ванда. Навсегда… Арнольд, навсегда!.. Должна же когда-нибудь победить жизнь…

Арнольд. В обетованной земле счастье должно быть вечным.

Ванда. Ну, скажи мне…

Арнольд. Наша любовь восстала перед страшным лицом смерти. Она вырвалась из холодных рук чудовищной музыки Эдгара. Теперь никто никогда не сможет задушить её.

Ванда. Посмотри на меня. (Смеётся.) Веришь?

Арнольд. Верю… Больше – я знаю.

Ванда. У тебя лицо проповедника.

Арнольд. Проповедника?

Ванда (серьёзно). Да. В твоём лице есть что-то… что напоминает лицо отшельника, аскета… Только это где-то очень глубоко… Ты не думай. Я часто внимательно тебя рассматривала.

Арнольд (тихо целует ей рук у). И что же ты видала?

Ванда. Иногда на твоё лицо набегает тень. И ты делаешься совсем другой человек. Глаза потухают. Делаются такие тёмные. Щёки бледнеют. Вваливаются.