Собрание сочинений - [30]

   250          Пошла…. и Царь Алей стремится въ слѣдъ за нею!

                       Алциною Астолфъ обманутъ тако былъ,

             Алей уже едва Россiю не забылъ;

             Коль вѣра, мысль его отъ страсти отзывала,

             Любовь и слабостямъ похвальный видъ давала,

   255          Онъ чаялъ, покоривъ съ Сумбекою Казань,

             Прислать изъ ней въ Москву съ присягой вскорѣ дань,

             Мятежныя сердца Ордынцовъ успокоить,

             Ихъ наглость обуздать, всеобщiй миръ устроить.

             Сей чаемый предлогъ его къ Сумбекѣ влекъ,

   260          Обманы царствуютъ! въ ихъ волѣ человѣкъ!

             Любовь, которая тогда надъ нимъ летала,

             Сумбекинымъ его невольникомъ щитала.

             Такъ часто обладать собою льстимся мы,

             Когда во власть беретъ у насъ любовь умы.

   265                    Притворно воздыхать Сумбека продолжала,

             Скрывалась, но любовь Цареву умножала.

             Вскричалъ онъ, видящiй взведенныхъ прелесть глазъ,

             Увы! я быть могу еще обманутъ разъ;

             Но слѣдую тебѣ!… Тѣ рѣчи излетали,

   270          Во книгу вѣчности они внесенны стали,

             И должно было впредь исполнитися имъ:

             Невинность во слезахъ пошла во слѣдъ за нимъ.

             Сумбека хитростью напасть запечатлѣла,

             Которая Царю во срѣтенье летѣла.

   275          Лишь выступилъ Алей дубравы изъ границъ,

             Идущаго Царя встрѣчаетъ ликъ дѣвицъ;

             Подобно Грацiямъ блистая красотами,

             Ко граду путь онѣ усыпали цвѣтами.

             Утѣхи, прелести, тѣснятся вкругъ его,

   280          Берутъ оружiе съ усмѣшкой у него,

             Благуханiемъ одежду оросили,

             И гимны свойственны случаямъ возгласили;

             Вѣнцы сплетающа соблазность изъ цвѣтовъ,

             Къ Алею подступивъ, подъемлетъ свой покровъ,

   285          Снимая шлемъ съ Царя, главу его вѣнчаетъ,

             И мечь его укравъ, цвѣты ему вручаетъ;

             Коварство робкое прiемля смѣлый видъ,

             Отъемлетъ у него копье и лукъ и щитъ.

             Казалася любовь въ Героя превращенна;

   290          А храбрость Царская послѣднихъ силъ лишенна.

                       Тогда крылатая въ Казань паритъ молва,

             Недремлюща во вѣкъ, скора, быстра, жива;

             Молва Алеево прибытiе вѣщаетъ,

             Съ Москвой взаимный миръ Казанцамъ обѣщаетъ.

   295          Прiятная судьба Казани смутной льститъ,

             Которую сулилъ Царицѣ ихъ Сеитъ.

                       Златая встрѣтила Сумбеку колесница,

             Съ Алеемъ въ торжествѣ возсѣла въ ней Царица;

             Народъ въ восторгѣ зритъ съ высокихъ градскихъ стѣнъ,

   300          Идущаго Царя во произвольный плѣнъ.

             Чье имя страхъ Ордамъ недавно наводило,

             Пришествiе того спокойстомъ граду льстило.

             О тигрѣ, жителей который устрашалъ,

             На пажитяхъ стада пасомы похищалъ,

   305          Съ такимъ веселiемъ граждане разсуждаютъ,

             Когда его въ цѣпяхъ по граду провождаютъ.

             Спѣшаща обрѣсти сокровищи и честь,

             Является Царю въ лицѣ вельможей лесть;

             Зящитникомъ Орды Алея называетъ,

   310          И слезы радостны ласкаясь проливаетъ;

             Имѣя въ разумѣ о выгодахъ мечты,

             Къ подножiю его разсыпала цвѣты.

             И подлость рабская толь гнусно унижалась,

             Что ко стопамъ его главою понижалась;

   315          Лице покорности умѣюща принять,

             Колѣна Царскiя стремилася обнять.

                       Любовь народныя плесканья подкрѣпили,

             И въ Царскiй древнiй домъ любовники вступили.

             Темница, страсть куда Алея привлекла,

   320          Казалася ему съ Сумбекой весела.

             Цирцеѣ гордая Сумбека подражаетъ,

             Она и взоръ его и духъ обворожаетъ,

             И въ сердце лестныя вливающа слова,

             Во агнца слабаго преобратила льва.

   325          Коль слѣпы въ ихъ любви бываютъ человѣки!

             Алей весь мiръ включалъ во прелестяхъ Сумбеки.

             По радостямъ его летаетъ плѣнный взоръ,

             На что ни смотритъ Царь, вступая въ Царскiй дворъ.

             Тамъ рядъ древесъ казалъ широкiя дороги,

   330          Сквозь кои пышныя открылися чертоги,

             Вкругъ нихъ свѣтилися столпы въ златыхъ вѣнцахъ,

             И бисеръ въ солнечныхъ играющiй лучахъ.

             Строенiя сего наружное изрядство

             Роскошною рукой возвысило богатство;

   335          Со пестрымъ марморомъ тамъ аспидъ сопряженъ;

             Блистая хрусталемъ, казался домъ зажженъ.

                       Предъ онымъ зритъ Алей столпами окруженну,

             Изъ твердыхъ марморовъ Казань изображенну;

             Какъ нѣкiй исполинъ, имѣя грозный видъ;

   340          На каменномъ она подножiи стоитъ.

             Художникъ плѣнную изобразилъ Россiю,

             Ко истукановымъ стопамъ склонившу выю,

             И узы, на ея лежащiя рукахъ,

             Являли прежнiй плѣнъ и прежнiй Россовъ страхъ.

   345