Собрание сочинений - [25]

   390          Сухiя вѣтвiя отъ тополовъ беретъ.

             Кострами ихъ она расклала межъ гробами,

             Водою оросивъ и горькими слезами.

             Тогда всходящее въ небесну высоту

             Горяще солнце всю явило красоту,

   395          Живительны лучи на шаръ пустило земный,

             И въ первый ими разъ сквозь лѣсъ проникло темный.

             Стоящи древеса во мракѣ въ той странѣ,

             Казалися очамъ какъ будто бы въ огнѣ;

             Пускаютъ страшный вопль на нихъ нощныя птицы;

   400          Простерся блѣдный свѣтъ на мрачныя гробницы,

             И будто молнiя сверкнувшая въ ночи,

             Въ долину слезную бросаются лучи;

             До сложенныхъ костровъ Сумбекой достигаютъ,

             Сухiя вѣтвiя и влагу возжигаютъ.

   405                    Такiя въ древности явили чудеса,

             Пророческой рукой въ Персидѣ Небеса;

             Когда олтарнаго огня въ землѣ искавый,

             И вмѣсто онаго воды гнѣздо доставый,

             Неемiй вѣтвiя сухiя напоилъ,

   410          И солнцевъ лучь огонь отъ вѣтвей воспалилъ.

                       Подобно вѣтвiя Сумбекой разложенны,

             При всходѣ солнечномъ содѣлались возженны;

             И пламень межъ гробницъ водимый какъ рукой,

             Простерся огненной вiющейся рѣкой;

   415          Одежды Царскiя и кости разрушаетъ.

             Сумбека пламень сей слезами утушаетъ.

             Но воля праведныхъ исполнилась Небесъ;

             Уже Батыевъ гробъ сгорѣлъ, погибъ, изчезъ,

             Субека Царску тѣнь винитъ и провидѣнье,

   420          Какъ облакомъ луна въ ней тмится разсужденье;

             Желаетъ отъ гробницъ огни скорѣй отвлечь,

             Но огнь, какъ бурный вихрь, спѣшитъ гробницы жечь,

             И разстилается волнами красный пламень:

             Горящiй стонетъ лѣсъ, жестокiй таетъ камень.

   425          Касается пожаръ пригоркамъ и кустамъ,

             Но невредимою Царица зрится тамъ.

             Уже гробницы вкругъ свирѣпый огнь объемлетъ;

             Пылаетъ Сафгирей! Сумбека ризу съемлетъ,

             И хощетъ защищать супруговъ тлѣнный прахъ….

   430          Вдругъ чувства у нее объемлетъ новый страхъ:

             Увидѣла она изъ сихъ гробовъ горящихъ,

             Какъ будто изъ воды героевъ изходящихъ;

             Одежды Царскiя являлися на нихъ,

             Но блѣдны зрѣлися и смутны лица ихъ:

   435          Какъ тонки облака зефирами гонимы,

             Цари по воздуху несомы были зримы;

             Не держитъ пламенъ ихъ, не держитъ ихъ земля,

             Но вѣтры повлекли въ геенскiя поля;

             И нудитъ нѣкое упорное влеченье,

   440          Послѣднее творить со свѣтомъ разлученье.

                       Какъ лѣтнихъ нѣжныхъ птицъ отъ полунощныхъ странъ,

             Осеннiй гонитъ хладъ за дальнiй Окiянъ:

             Бѣгутъ изъ пламени печальны тако тѣни,

             Отверзилъ въ бездну имъ струистый огнь степени.

   445                    Эката! пламенникъ на время воспали,

             И видѣть внутренность геенны мнѣ вели!

             Отверзлись предо мной со трепетомъ и громомъ,

             Мѣста, Аидовымъ слывутъ которы домомъ;

             Собравъ грубѣйшее творенiй существо,

   450          Устроило его во гнѣвѣ Божество.

             Небесный сколько огнь другихъ вещей тончае,

             Толико адъ существъ во свѣтѣ всѣхъ тяжчае;

             Три краты девять числъ сiе вселенной дно,

             Отъ круга звѣзднаго лежитъ отдалено.

   455          Тамъ представляется волнами вѣчный пламень,

             Тамъ видима земля, какъ раскалекный камень;

             Зловонный всходитъ паръ отъ загустѣвшихъ водъ;

             Изъ мрака ссѣвшiйся объемлетъ бездну сводъ;

             Но свода темнаго проникнуть не возможно:

   460          Подъ онымъ сѣтуютъ ведущи дни безбожно;

             Тамъ скрежетъ, вопли, плачь, бѣжитъ оттолѣ сонъ,

             Дыханье грѣшниковъ, повсеминутный стонъ;

             Тамъ души въ трепетѣ ко сводамъ возлетаютъ,

             Но преткноѣенiе поѣсюду обрѣтаютъ,

   465          И тлѣютъ бездны сей, какъ искры, въ исподи;

             Тамъ вихри огненны, тамъ пламенны дожди.

             Надежды сладкой нѣтъ во мрачной сей державѣ;

             Тамъ вижу злыхъ вельможъ, живущихъ прежде въ славѣ;

             Недремлющая грусть тревожитъ тѣни ихъ,

   470          Драконы огненны вращаются вкругъ нихъ;

             Тамъ души истинну по смерти познаваютъ;

             Но грѣхъ свой явно зря, томятся, унываютъ;

             Плотская сладость ихъ преобратилась въ ядъ;

             Отрады въ мукахъ нѣтъ: грѣхъ самъ собою адъ!

   475          Святою вѣрою желая просвѣтиться,

             Стараются они на землю возвратиться,

             На солнце съ плотiю въ раскаяньѣ воззрѣть,

             Дабы спокойнѣе вторично умереть:

             Но таинственна цѣпь, какъ змiй кругомъ лежала,

   480          И въ заключенiи преступниковъ держала.

             Тамъ самолюбiе, увидя адско дно,

             Познало, что тщетой прельщалося оно;

             Постигнувъ райскаго веселiя изрядство,

             Познало тлѣнъ сребра, несытое богатство,