Собрание сочинений - [23]

   200          Едва приближилась къ ней томная Царица,

             Какъ будто въ оный часъ супруга лишена,

             На хладномъ мраморѣ поверглася она;

             Всѣ члены у нее дрожали, разрушались;

             Власы разбилися, и съ прахами смѣшались;

   205          Разитъ себя во грудь, горчайши слезы льетъ,

             Дражайшiй мой супругъ! Сумбека вопiетъ;

             Какой мы лютою разлучены судьбою;

             Но ахъ! достойналь я стенать передъ тобою?

             Я та, которая тебя забыть могла,

   210          Въ чьемъ сердцѣ новый огнь любовна страсть зажгла.

             Увы! я тѣмъ себя и паче обвиняю,

             Что твой цѣлуя прахъ, рыдаю и стенаю:

             Достойно ли моимъ слезамъ мѣшаться съ нимъ,

             И быть услышаннымъ стенанiямъ моимъ?

   215          Потоки слезъ моихъ изъ тѣхъ очей катились,

             Которы къ прелестямъ другова обратились;

             И стонъ, позорный стонъ, изъ сердца извлеченъ,

             Которымъ сталъ иной супругомъ нареченъ,

             Уста вѣщающи тебѣ свои печали,

   220          Не давно прелести другова величали.

             Но бѣдная твоя и сирая жена,

             Совмѣстникомъ твоей любви отомщена;

             Конечно онъ мою невѣрность ясно видитъ,

             Во образѣ моемъ порокъ мой ненавидитъ.

   225          О! естьли можешь ты прейти изъ тмы во свѣтъ;

             Востань мой Царь! востань! подай ты мнѣ совѣтъ;

             Твоею смертiю отъ брака свобожденна,

             Входить въ другой союзъ я зрюся принужденна;

             Отъ подданныхъ моихъ къ неволѣ я влекусь.

   230          Но съ кѣмъ я брачными цѣпями сопрягусь?

             Одни противъ себя не видя обороны,

             Со мной вступаютъ въ бракъ лишь только для короны;

             Съ кѣмъ сердце я дѣлю, любви не вижу въ томъ,

             Любви того бѣгу, зажгла я сердце въ комъ.

   235          Кому пожертвую себя, мой тронъ, и сына?

             Мой Царь! въ твоихъ рукахъ Сумбекина судьбина;

             Скажи, что дѣлать мнѣ?… Но ты во гробѣ спишь!

             О тѣнь, любезна тѣнь! ты слезъ моихъ не зришь.

             Дабы спокойствiе твоя вдова имѣла,

   240          Мнѣ тѣнь твоя притти къ гробницѣ повелѣла,

             И нѣкiй тайный гласъ привлекъ въ мѣста сiи;

             Внемли стенанiя и жалобы мои….

             При сихъ словахъ она объемлетъ гробъ руками,

             И слезы горькiя лiетъ надъ нимъ рѣками;

   245          Тревожа въ сихъ мѣстахъ Царей усопшихъ сонъ,

             Сумбекинъ слышался между гробами стонъ;

             Отъ гласа плачущей и рвущейся Царицы,

             Поколебалися и прахи и гробницы;

             Покрыты мхомъ сѣдымъ и терномъ многи дни,

   250          Сходящи съ мѣстъ своихъ казалися они.

             Завылъ ужасный вихрь, земля кругомъ дрожала;

             Сумбека слыша то, во ужасѣ лежала,

             Казалося, ее внезапно чувствъ лиша,

             Ушла изъ ней во гробъ смущенная душа.

   255          И тлѣнность жизненнымъ дхновеньемъ оживилась.

                       Дверь гроба отворивъ, тѣнь Царская явилась;

             Какъ нѣкiй дымъ густый подъемлется она,

             Но въ образъ видится мгновенно сложена,

             Одежду прежнюю и прежнiй видъ прiемлетъ,

   260          Все ясно окрестъ зритъ, всему спокойно внемлетъ.

             Тогда отъ горести почти лишенной силъ,

             Царицѣ голосомъ унылымъ возгласилъ….

             Но тщетно движитъ онъ уста и отверзаетъ,

             Составленная рѣчь въ гортани изчезаетъ.

   265                    И Провидѣнiе на крылiяхъ паритъ,

             Поверьхъ его главы небесный огнь горитъ;

             Тончаетъ мракъ предъ нимъ кругомъ лежащей ночи,

             Повсюду у него и ушеса и очи.

             Нѣтъ въ вѣчности отъ нихъ сокрытаго часа;

   270          Какъ хартiя ему отверзты небеса;

             И тако предлежатъ, какъ чистое зерцало,

             Мiрскихъ вещей конецъ, средина и начало.

             Непостижимое такое божество,

             Тѣнь Царску облекло во прежне существо;

   275          И только мысль его сiяньемъ озарило,

             На будущiе дни глаза ему открыло;

             Черезъ прошедшее давало разумѣть,

             Коль горько, не познавъ блаженства, умереть….

             О Муза! пѣть хощу дѣла необычайны,

   280          И нѣкiя открыть натуры скромной тайны;

             Восторгомъ пламеннымъ наполнился мой духъ,

             Да внемлетъ пѣсни сей имущiй внятный слухъ.

                       Не постигая самъ толь важныя премѣны,

             Изшелъ изъ гроба Царь, и хладны движитъ члены;

   285          Но больше Ангела парящаго не зритъ;

             Къ Сумбекѣ приступивъ, стоная говоритъ:

             Разторгнуты мои съ тобою смертью узы,

             По смерти бракъ забвенъ, забвенны всѣ союзы.

             Почто, нещастная! треѣожишь тѣнь мою?

   290          Мнѣ тяжко то, что я изъ гроба возстаю;

             Но дамъ тебѣ совѣтъ, о сынѣ сожалѣя:

                       О! естьли изберешь супругомъ ты Алея,

             Любовью пламенной возженнаго къ тебѣ:

             Симъ бракомъ угодишь народу и судьбѣ,