Собрание сочинений - [20]

Шрифт
Интервал

             Но сердце я мое на все теперь отважу:
             Возмите, вопiетъ, измѣнника подъ стражу!
   515                    Какъ будто ей бѣдой сiя грозила рѣчь,
             Изъ глазъ ея рѣкой пустились слезы течь;
             Бѣжитъ въ чертогъ къ себѣ, собою не владѣя,
             Растрепанны власы и блѣдный видъ имѣя;
             За ней послѣдуютъ тоска, печаль и стонъ,
   520          Забвенъ любезный сынъ, забвенъ вѣнецъ и тронъ,
             Лежитъ поверженна къ ногамъ ея порфира,
             И въ мысляхъ царства нѣтъ, едина въ нихъ Эмира!
             Какъ львица злобствуетъ, въ груди стрѣлу имѣвъ,
             Сумбекинъ такъ на всѣхъ простерся первый гнѣвъ;
   525          Въ болѣзнь сердечная преобратилась рана;
             Встаетъ, велитъ отъ узъ освободить Османа;
             Но вспомнивъ, что уже Эмиры въ градѣ нѣтъ,
             О духи адскiе! въ свирѣпствѣ вопiетъ,
             Свое покорство мнѣ и силу вы явите,
   530          Измѣнницу въ ея пути остановите,
             Представьте вы ее на муки въ сей мнѣ часъ!…
             Вѣщаетъ; но ея невнятенъ аду гласъ;
             Тогда къ подѣйствiю надъ тартаромъ потребны,
             Произнесла она еще слова волшебны:
   535          Змiю въ котлѣ варитъ, Кавказскiй корень третъ,
             Дрожащею рукой извитый прутъ беретъ,
             И пламеннымъ главу убрусомъ обвиваетъ;
             Луну съ небесъ, духовъ изъ ада призываетъ;
             Но адскiй Князь отъ ней сокрылъ печальный зракъ;
   540          Сумбека видитъ вкругъ единый только мракъ,
             Искусствомъ чародѣйствъ черты изображенны,
             Теряютъ силу ихъ, или пренебреженны:
             Молчащiй адъ предъ ней самой наноситъ страхъ;
             Тоска въ ея душѣ, отчаянье въ очахъ,
   545          Безмѣрна грусть ея и гнѣвъ ея безмѣренъ;
             Вскричала: мрачный адъ! и ты мнѣ сталъ не вѣренъ!
             Или ты, злобы Царь! безчувственъ сталъ и нѣмъ?
             Нѣтъ! тартаръ не изчезъ, онъ въ сердцѣ весь моемъ!
             Я мщенья моего безъ дѣйства не оставлю;
   550          Въ любви безсильна ставъ, враждой себя прославлю!…
             Медея такова казалася страшна,
             Когда Язону мстить стремилася она.
                       Но око Божiе на полночь обращенно,
             И чернокнижiя свирѣпствомъ возмущенно,
   555          На сей велѣло разъ гееннѣ замолчать,
             Ко дверямъ приложивъ ужасную печать.
             Священный крестъ сiя печать изображала;
             Гнетомая крестомъ, геенна задрожала;
             Сiянiемъ своимъ небесный оный знакъ,
   560          Въ подземной пропасти сугубитъ вѣчный мракъ,
             И козни бѣдственныхъ замкнулись чарованiй;
             Не видно ихъ торжествъ, не видно пированiй,
             Въ срединѣ тартара свободы лишены,
             Въ оковахъ пламенныхъ лежатъ заключены.
   565                    Такъ басни о сынахъ Эоловыхъ толкуютъ,
             Которы въ сердцѣ горъ заключены бунтуютъ;
             Тамъ слышенъ шумъ отъ нихъ, боренiе и стонъ,
             Колебля гору всю, не могутъ выйти вонъ.
             Спокойство потерявъ сѣдящая на тронѣ,
   570          Сумбека страждущей подобилась Дидонѣ;
             Лежаща на одрѣ потоки слезъ лiетъ,
             Почто любила я? страдая вопiетъ.
                       Познавъ, что адъ молчитъ, что ей любовь не внемлетъ,
             Сумбека ядъ принять въ безумствѣ предпрiемлетъ,
   575          И хощетъ прекратить болѣзнь въ единый разъ;
             Но нѣкiй внутреннiй и тихiй слышитъ гласъ:
             Оставь, вѣщаетъ онъ, оставь печаль и злобу,
             Иди нещастная къ супружескому гробу;
             Услышишь отъ него спасительный отвѣтъ;
   580          Иди и упреждай Сумбека дневный свѣтъ!
                       Богъ чуднымъ промысломъ спасаетъ человѣка!
             Движенью тайному покорствуетъ Сумбека!
             Тоска изчезла вдругъ; воскресла твердость въ ней;
             Исполнить хощетъ то, что гласъ внушаетъ ей;
   585          На время зажила ея сердечна рана;
             Коль вѣрить льзя тому, забыла и Османа.
                       Когда покровы нощь раскинетъ надъ землей,
             И пахари воловъ погонятъ съ ихъ полей,
             Умыслила она неколебима страхомъ,
   590          Итти бесѣдовать за градъ съ супружнимъ прахомъ.

ПѢСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

                       Подъ тѣнью горъ крутыхъ Казанскiй видѣнъ лѣсъ,
             Въ который входа нѣтъ сiянiю небесъ;
             На вѣтвяхъ вѣчные лежатъ густые мраки;
             Прохожимъ дивные являющи призраки;
   5          Тамъ кажется простеръ покровы томный сонъ;
             Трепещущи листы даютъ печальный стонъ;
             Зефиры нѣжные среди весны не вѣютъ,
             Тамъ вянутъ вкругъ цвѣты, кустарики желтѣютъ;
             Когда усыплетъ нощь звѣздами небеса,
   10          Тамъ кажутся въ огнѣ ходящи древеса;
             Изъ мрачныхъ нѣдръ земныхъ изходитъ бурный пламень;
             Кустарники дрожатъ, о камень, бьется камень;
             Не молкнетъ шумъ и стукъ, тамъ вѣчно страхъ не спитъ,
             И молнiя древа колеблетъ, жжетъ, разитъ;

Еще от автора Михаил Матвеевич Херасков
Избранные произведения

М. М. Херасков — поэт, высоко ценившийся современниками и практически полузабытый потомками, — вошел в русскую культуру прежде всего как автор масштабных эпических поэм на национально-героические темы (в XVIII столетии задачу создания таких произведений ставили перед собой все европейские литературы). Помимо таких поэм, как «Чесмесский бой» и «Россиада», Хераскову принадлежит значительное количество лирических стихотворений разных жанров, трагедии, комедии, драмы, несколько повестей и романов. В данном издании представлена поэма «Россиада», оды, стансы и басня.Примечания: М. М. Херасков, П. Орлов.