Собрание сочинение. Том 1. Я буду писателем. Дневники. Письма - [214]
Е. Шварц.
Москва, Филипповский пер., д.9, кв.3.
Девочки!
Спасибо за ответ и за приглашение. Еще одна просьба повторить это приглашение числа так 20–23 декабря, когда я буду в Екатеринодаре. Это нужно для родителей. Поблагодарите Веру Константиновну за приглашение.
Напишите самым откровенным образом — не будет ли мой приезд неловким.
5 — 6–7 декабря я уезжаю из Москвы. В Майкоп поеду (если поеду) числа 27–28 декабря. Мне хочется встретить Новый год в Майкопе. Не знаю — улажу ли с родителями и будет ли настроение.
В денежном отношении я обеспечен. Камразе взял у меня 15 рублей взаймы и обещал не отдавать до Рождества. Но вы не беспокойтесь, больше 4–5 — 6–7 дней я во всяком случае не пробуду.
Еще, самая главная просьба, кто бы ни спрашивал, никому не говорите, что я думаю приехать. Наоборот, отрицайте вовсю. Пусть знают только вы, девочки и Вера Константиновна, чтобы для нее мой приезд не был уж слишком неожиданен.
Я вас еще раз прошу, девочки, серьезно и правдиво написать, удобно ли мне приехать, и не из любезности ли — так просто, неловко отказать, зовет меня Вера Константиновна. Я не сомневаюсь, что она относится ко мне хорошо, но я могу, несмотря на это, и стеснить и все такое, и все такое прочее. Гораздо лучше не приехать, чем приехать и чувствовать себя не на месте, мешающим, непрошеным. То — то и оно. Посему — разъясните. Окончательно, конечно, сообщу только из Екагеринодара. Кстати, на всякий случай, вот мой екатеринодарский адрес, чтоб не забьггь: угол Дмитриевской и Борзиковской, д. Садилло, мне. Без всяких эпитетов. А то хозяйская дочь, описанная в предыдущем письме, долго и басисто хохотала над титулом «Жирный мальчик»[75], а потом спросила: «Вы, должно быть, сотрудничаете в газете, и это ваш псевдоним?» Пришлось согласиться. Пожалуйста, не делай этого больше. Теперь я сообщу нечто, только не презирайте меня. Вчера был именинник один из моих здешних приятелей. У него собралась компания в 22 человека, курсисток и студентов. Был коньяк и портвейн. Все поголовно (гости то есть) были с Кавказа. Пели и пили, пили и пели. Когда опомнились, было 7 часов утра и ходили трамваи. Вот! Так что я спал всего 2 часа. Лег в 7, разбудили меня в 9, сейчас 2 Скажите Фрею, что я ему кланяюсь. А я попытаюсь заснуть еще. Желаю всех благ.
Е. Шварц.
Отчаянно скучаю за родителями и около трех четвертей отчаянно за Майкопом.
Черт знает что такое! В прошлом году в это время здесь солнце было, и все такое. А теперь — дождик, сыро, холодновато и уныло. Всякое упоминание о весне в Майкопе — острый нож в сердце. Пришли фиалку в письме, предварительно ее расплющив — иначе не дойдет. Кстати, напоминаю, что № квартиры моей теперь 1. Я переехал этажом ниже.
Вчера, сделав точный подсчет, я вычислил, что для экзаменов каждый день нужно читать 90 страниц. Первый экзамен 17 апреля. В начале мая я свободен, как птица, следовательно. Не дай бог, провалюсь! Изнывай тогда все лето. Помолись за меня.
Встретил на днях Костю[76]. Он шел в баню. Застать его дома — это попасть на Шаляпина. Где он только пропадает? Должно быть, роман крутит. Все майкопцы стали серьезными, и в разговорах появились книжные обороты — много читают к экзаменам. Тяжелое время — погода и экзамены.
Юрий Васильевич Соколов […] ответил на приглашение полусогласием, а потом умолк. Я ему послал вчера крайне неприличное письмо — ругаюсь и нелестно характеризую всякими словами. Если он и после этого будет молчать, дело безнадежно. Не раскачаешь его.
Представь себе, несмотря на погоду и зловещие угрозы висящих над головой экзаменов, настроение у меня игривое и бодрое. Должно быть, потому, что отъезд сравнительно близок, и все — таки чуть — чуть попахивает весной — идет дождь, а не снег. Надоела весна, как Колокола Бородина.
В Майкопе должен на днях (а может быть, и появился уже) взойти и засиять полным светом прапорщик инженерных войск Иван Васильевич Гостшцев>[77]. Опиши. Я часто вспоминал его, присутствуя на заседаниях литературно — художественного кружка при филологическом факультете. Он там поговорил бы.
Тоскливый кружок. Все боятся, но говорить хотят. Выходят, теряются и медленно умирают. Не боятся только заправилы, но и те говорят глупости, уже от развязности. Я хожу слушать и слушаю молча. Завтра там вечер поэтов. Иду критиковать, опять — таки молча. Я боюсь сильнее, чем хочу говорить, и посему воздерживаюсь, дабы не быть осмеянным.
Видела ли Левку Оськина? Опиши. Что у тебя за принцип исписывать только два листа. Сама говоришь, что много новостей» и умолкаешь. Жду продолжения. Привет Вере Константиновне, Вартану[78] и Леле.
Пока. Плюю на красный бант.
Е. Шварц
Многоуважаемая!
Так давно не касалась рука моя бумаги, что я с некоторой радостью и радушием тяжу на буквы. Старые знакомые, несколько искаженные моей дерзкой рукой.
Я не вполне уверен, что письмо мое захватит тебя дома, а не явится во время твоего путешествия в горы. Ежели оно захватит тебя, ты мужественно побори лень и отвечай сразу — меня со дня на день могут угнать за тридевять земель, в запасной полк. Я свинья. Я никому почти не писал, замотавшись в курортной жизни. Ты можешь гордиться мной, если вздумается, — я не стал типичным студентом — курсовым, который каждый вечер в курзале, и в перчатках, и с дамами. В саду не бываю, купаюсь и даже (можешь себе представить!) самостоятельно организовал экскурсию за двадцать, правда, только верст, на остров Сукно. Я набрал компанию в 8 человек мальчишек (включая меня) и прожил дикой жизнью двое суток. В отличие от неробкого десятка, экскурсанты были названы дикой восьмеркой. Пели песни, разводили костры, и я чувствовал себя молодым и экскурсионным. Среди них я был самым опытным и самолично, не без трепета варил кондер. Представь — вышел хорошо. Я же жарил яичницу. Хвалили. Они по неопытности сидора называли охотничьими мешками, но ныне бросили это заблуждение. […] Собирались пройти еще и в Новороссийск, но я жду призыва и сижу на месте.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жил-был мальчик по имени Петя Зубов. Учился он в третьем классе четырнадцатой школы и все время отставал, и по русскому письменному, и по арифметике, и даже по пению.– Успею! – говорил он в конце первой четверти. – Во второй вас всех догоню.А приходила вторая – он надеялся на третью. Так он опаздывал да отставал, отставал да опаздывал и не тужил. Все «успею» да «успею».И вот однажды пришел Петя Зубов в школу, как всегда с опозданием…».
В книгу вошли известнейшие пьесы Шварца «Клад», «Красная шапочка», «Снежная королева», «Тень», «Дракон», «Два клена», «Обыкновенное чудо», «Повесть о молодых супругах», «Золушка», «Дон-Кихот».Е. Шварц. Пьесы. Издательство «Советский писатель». Ленинград. 1972.
Пьеса-сказка по мотивам одноименного произведения Андерсена. Молодой ученый Христиан-Теодор приезжает в маленькую южную страну, чтобы изучать её историю. Он селится в комнате одной из гостиниц, в номере, который до этого занимал его друг Ганс Христиан Андерсен. К нему приходит Аннунциата – дочь хозяина гостиницы. Она рассказывает Ученому об их государстве то, что не пишут в книгах: сказки в их стране – реальность, а не выдумки, существуют и людоеды, и мальчик-с‑пальчик, и многие другие чудеса. В доме напротив живёт девушка в маске.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читатели и зрители знают Евгения Шварца как замечательного драматурга, по чьим пьесам и сценариям созданы всеми любимые спектакли и фильмы. В эту книгу впервые, кроме легендарных сказок для взрослых — «Тень», «Голый король», «Дракон» и «Обыкновенное чудо», — вошли мемуарные записи, стихи, дневники. Книга необычна тем, что впервые пьесы Шварца соседствуют с одноименными сказками Андерсена, и читателю интересно будет сопоставить эти тексты, написанные в разных странах и в разные эпохи.Тексты Шварца, блистательные, остроумные, всегда злободневны.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.