Собрание сочинение. Том 1. Я буду писателем. Дневники. Письма - [215]

Я мечтал, дорогой сюда, ездить и много ездить на лодках, но увы, не удалось. Во — первых, лодочники обнаглели до того, что берут рубль в час, а во — вторых, запрещено лодкам выезжать за линию пристани и бака, и вообще показываться в море после захода солнца. […]

Вообще здешней жизнью я почти доволен. Вечера прохладные, берег красивый, и есть место — вроде майкопской за Белой — Лысая гора. Вид оттуда до того хороший, что даже неловко делается. Особенно в норд — ост, когда море чистое и далеко видно дно.,

Компания славная. Виолончелист, в этом году кончивший гимназию и подающий в консерваторию, очень напоминает (временами даже лицом) Юрку Соколова. С ним я дружу и поругиваюсь, как подобает в компании. Шляюсь.

У нас стоит пианино, на редкость приятное по звуку. Я его бью. Поговаривали о квартетах, но результата нет пока и, кажется, не будет.

Но вот; понимаешь, скандал. Последние дни, несмотря на шадкое житье, на меня напала тоска по родине, которая усугубляется полной невозможностью приехать. Меня вот — вот заберут; и на день страшно уехать — а смертельно тянет. Я и ругался, и выл, и писем ждал, наконец, сам сел за письмо, чтобы хоть этим, если удастся, — вырвать ответ.

Анапа вечерами местами до странности напоминает Майкоп. Даже в нашей квартире точно такое же расположение комнат, как у Капустина. До того похоже, что я совершенно машинально иду умываться в кабинет, как у Капустина, хотя здесь у нас умывальник в столовой.

С печалью и скуля думаю о Городском саде, обрыве и всех мелочах улиц, которые так надоедают в Майкопе. Например, «Дума, управа и сиротский суд», где «м» в слове «дума» похожа на «ш» Тысячу раз совершенно машинально я думал об этом по дороге из реального домой и не предполагал, что буду когда — то вспоминать и тосковать даже по этой вывеске. Часто во сне еду на извозчике с вокзала, смотрю на трехэтажную мельницу, на лазарет, на пыль и думаю, слава 6oiy, я в Майкопе! Черта с два. Просыпаюсь каждый день в Анапе.

Но у меня есть надежда, правда, очень маленькая. Меня, должно быть, назначат куда — нибудь на Кавказ. Ехать придется, наверное, через Армавир. Обычно на доро 1у дают липший день — два, и я хоть на это время приеду. […] Ты, по слухам, в Москву не едешь? Едет ли Леля? Едет ли армянин Вартан? По — прежнему ли течет майкопская жизнь? Разразись ты хоть трехэтажным письмом. Пиши его несколько дней, по нескольку часов, так, чтобы в нем было все майкопское и масса интересного. Ты человек ленивый и упрямый, и я мало надеюсь. Привет Леле. Свиньи вы. Я вас всех люблю, а вы задаетесь. Тут я сконфузился.

III

Фрей тоже свинья. Я ему больше не писал.

ПРИМЕЧАНИЯ

Без даты. Эта запись — один из ранних вариантов воспоминаний Е. Шварца о детстве — сохранился в архиве писателя в виде отдельного листка. Составители сочли возможным использовать его в настоящем издании вместо близкой ему по содержанию записи в дневнике от 30 июня 1950 года, которая воспроизведена в книге «Живу беспокойно… Из дневников» Л. 1990 г…. Сколько тебе лет?…Два года… — Евгений Львович Шварц родился 8 ок — тября 1896 года (по ст. стилю).

1950

25 июля 1950…отца арестовали иувезли в Казань… В сохранившемся в Госархиве Краснодарского края постановлении Кубанского областного жандармского управления от 4 февраля 1913 г. дана следующая характеристика революционной деятельности Л. Б.(по крестному отцу — Л. В.) Шварца: «Лев Васильев Шварц выкрест из евреев, мещанин, по окончании курса Екатеринодарской гимназии в 1892 г. поступил в императорский Казанский университет; который окончил в 1898 г. со степенью врача. Состоя студентом названного университета, в 1898 г. он был заподозрен в преступной пропаганде среди рабочих Алафузовских фабрик в гор. Казани (причем среди рабочих известен был под именем «Льва Борисовича»), ввиду чего подвергнут был обыску и аресту и привлечен при Казанском губернском жандармском управлении к дознанию в качестве обвиняемого в преступлении, предусмотренном 251,252 и 318 ст. Улож. наказ., каковое дознание, как уведомил департамент полиции, разрешено было по отношению к Шварцу в административном порядке, согласно высочайшего повеления 5 июля 1900 г., подчинению его гласному надзору полиции в избранном им месте жительства, но вне столиц, столичных губерний, университетских городов и тех местностей фабричного района, в коих пребывание его будет признано министерством внутренних дел нежелательным — на три года. Проживая затем в гор. Майкопе, Лев Шварц, как лицо вредное для общественного спокойствия и порядка, приказом по Кубанской области от 29 декабря 1907 г. за № 363 был выдворен из пределов области на все время действия в ней военного положения. Кроме того, Шварц, проживая в гор. Майкопе как ранее, так и в настоящее время поддерживает близкое знакомство с лицами неблагонадежными в политическом отношении.» Далее начальник Кубанского жандармского управления писал: «Признавая указанную противоправительственную деятельность вышепоименованных лиц весьма вредною для общественного порядка и спокойствия и опасною по своим последствиям в политическом отношении, в целях ограждения местного населения от их зловредного на последнее влияния, следует признать безусловно необходимым примененное удаление сих лиц из пределов Майкопского района… причем полагал бы… Льва Шварца, Василия Соловьева, Минаса Шапошникова… [выслать] из пределов Кубанской области на два года».