Соблазн в жемчугах - [85]

— Наверное, принесли мои чемоданы.

— Значит, ты вернулась ко мне насовсем?

— Да, Грейсон. Я вернулась. Я вернулась домой.

Они сидели на диване в библиотеке. Верити закуталась в шаль и прильнула к мужу.

— Ты не так долго оставалась в Олдбери, — сказал он. — Если учесть дорогу туда и обратно — не более четырех дней.

— Я оставалась достаточно, чтобы запаковали и отправили все имущество моего кузена. Достаточно, чтобы выгнать плохие воспоминания из дома моего отца, как ты советовал. Кроме того, я узнала, что мистер Олбрайтон приказал арестовать четырех человек, которые были в сговоре с моим кузеном. До Клебери ему, конечно, не удалось добраться, но думаю, что суд палаты лордов не замедлит себя ждать.

А самое главное — она оставалась в Олдбери достаточно, чтобы быть абсолютно уверенной в том, что не хочет остаться там навсегда.

Перед тем как отвергнуть жизнь в Олдбери, ей было необходимо понять, какой же она будет, если останется. Майкл не имел к этому никакого отношения. Как только он вошел в комнату там, в «Редчайших цветах», ей сразу стало ясно, что брак между ними невозможен. Хотя все остальные остались для нее такими же близкими людьми. Она поняла это, пообщавшись с домочадцами и встретившись с мистером Тревисом. Но проблема была в том, что она хотела быть женой и возлюбленной Хоксуэлла.

Верити поняла, что не может жить без него. А если попытается, то не будет ни радости, ни наслаждения, ни страсти.

— Палата лордов разберется с Клебери, — сказал Хоксуэлл. — Улики слишком серьезны и полностью его изобличают.

— Мистер Олбрайтон нашел два трупа. Тем людям, которых запихнули в плавучие тюрьмы, еще повезло. Майкл просил меня поблагодарить тебя за то, что ты избавил его от ада. Он считает, что ты поступил благородно, разыскивая его.

— Я сделал это не для того, чтобы выглядеть благородно.

Она поцеловала его в щеку и провела пальцем по его губам.

— Ты сделал это потому, что для меня это было важно, хотя и недоумевал, почему я так беспокоюсь о Майкле. Я также знаю, почему ты оставил нас одних, Грейсон. Мужчина должен очень любить женщину, чтобы вот так повернуться и уйти, предоставляя ей свободу.

— Ты хочешь сказать, что я поступил как идиот?

— Ты не услышал признание женщины, которая сказала старому другу, что ее муж самый лучший человек на свете и она счастлива в браке с ним.

Он повернул голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ты действительно так сказала?

— Да. А еще мне очень хотелось ему рассказать, какое наслаждение ты мне доставляешь в минуты нашей близости, но это было бы неприлично. Признаюсь, я все же сказала, что ты часто видишь меня неодетой.

Он засмеялся.

— Ты невероятная женщина.

— Я многое ему не сказала из того, что хотела. Ни тогда, ни во время нашей поездки на север. И не потому, что это было не для его ушей. Просто сначала я должна сказать это тебе, а потом уже своим друзьям и твоим. Майклу и Кэти. Всем, кто захочет меня выслушать.

— И что же ты хотела сказать?

Она опять его поцеловала.

— Я хочу сказать, что влюблена в своего графа, что он дает мне больше, чем заботу и наслаждение. Его любовь трогает мою душу и сердце и заставляет меня улыбаться. Твои друзья найдут это забавным, не так ли, Хоксуэлл? Я сбежала со свадьбы, чтобы быть свободной, а теперь благодарна тебе за то, что ты остался со мной.

Он уже не смеялся. Даже не улыбнулся. Он снова заглянул ей в лицо, а она увидела, что он удивлен.

— Я не умею говорить таких слов, Верити. Особенно когда это важно.

— А я и не жду. Твои действия красноречивее слов, Хоксуэлл. Самым прекрасным поступком, какой только можно вообразить, было предложение вернуть Верити Томпсон ее прежнюю жизнь. Я хочу, чтобы ты знал: в тебе есть все, что мне нужно, и я горжусь тем, что стала твоей графиней.

Он поцеловал ей руку.

— Я уже привык к мысли, что буду любить тебя без взаимности, Верити. Что хотя ты и смирилась с вынужденным браком, твое сердце всегда будет бунтовать и ты будешь сожалеть о том, что твоя жизнь не такая, какой ты ее себе представляла. Твои слова сделали меня счастливейшим человеком на свете.

Они обнялись и поцеловались. Поцелуй был особенный — нежный и искренний. Она наслаждалась его вкусом и чувствовала, как ветерок свободы уносит с собой остатки былых несчастий и обид.

Она положила голову ему на грудь. Оба молчали. Это был момент, который запомнится ей навсегда.

Они оставались в таком положении, может, час, а может, несколько минут.

— Я думаю, что нам надо найти кого-то взамен Бертрама, — наконец сказала она.

— Да, вероятно.

— Я уверена, что почти всю работу может выполнять мистер Тревис. Заключать контракты и тому подобное.

— Но тогда у него не останется времени работать на станках. Он не сможет изготавливать наконечники для сверл.

Наступила пауза. К этой теме можно будет вернуться потом, решила она.

— Мне говорили, что некий молодой человек по имени Майкл Боуман может заменить в этом деле Тревиса, если мы решим доверить ему секрет, — сказал Хоксуэлл. — Возможно, он сможет выполнять некоторые обязанности Тревиса, а Тревис — обязанности Бертрама. Важные решения будем принимать мы.

— Такое решение вопроса возможно.