Собиратель фактов - [21]

Внезапно он перестал видеть черно-серые очертания окружающих предметов и провалился в цветной сон.

Скрипели уключины. Он склонялся и распрямлялся, склонялся и распрямлялся, а весла скользили по гладкому льду залива. Солнце пекло неимоверно. Пот накапливался в бровях, заливал глаза, струился по вискам и шее, стекал струйками с голой груди на живот. На обнаженных руках выступали прозрачные капельки, набухали, отражая солнечный свет, а потом взрывались, оставляя кровавые воронки. Он слизывал языком соленую влагу над губой и проводил рукой по мокрому лбу. А зеленые деревья на острове, куда Матти направлял лодку, оставались недостижимы. Лодка кружилась на одном месте, переваливалась с борта на борт, а весла царапали лед. К лодке приближались сотни русских и финских солдат с окровавленными глазами, обмороженные, однорукие и безногие. У некоторых вывалившиеся из дырявых животов внутренности примерзали ко льду, и они со стонами отдирали кишки в ледяной корочке. Мерт вецы ползли, опираясь на замороженные культи, и волокли рваные обрубки ног, другие передвигались по-людски, то и дело падая на скользкий лед. Первым приблизился русский солдат в окровавленном маскхалате. Одной рукой он держался за горло, из которого хлестала кровь, другой пытался схватиться за весло. «Возьми нас, парень. Не оставляй. Холодно здесь», — хрипел солдат, сплевывая кровь на голубой лед.

«Убей его. Имеешь право. Он большевик, а значит, наш враг, — сказал ворон, вдруг оказавшийся на носу лодки, голосом Георгия Константиновича. — Пьяная солдатня перестреляла мою стаю, разграбила родовое гнездо, лишила родины. Думал, доживу спокойно в Выборгской губернии. Ан нет. И сюда добралась сволочь большевицкая».

«Так я уже убил его. Он мертвый. Да и вас, Георгий Константинович, похоронили в прошлом году», — ответил, не оборачиваясь, Матти.

«Похоронили, славненько так похоронили, в хорошем месте. В Сорвали. Скромно, но благородно, под стенами Успенской церкви. А я живу в глазах твоих, мой мальчик. Душа моя в обруче твоем, то есть в нашем обруче. Мы смотрим на мир одними глазами, у нас общее зрение, — хихикнул Георгий Константинович, — а значит, и точка зрения общая».

«Как-то странно вы говорите, не как живой», — ответил Матти, одновременно пытаясь вырвать весло из рук мертвеца.

«Да врежь ему хорошенько, без церемоний, — перешел на крик ворон, то есть Георгий Константинович, — врежь по-мужски, как солдат. Врежь, иначе пропадешь!»

Матти медленно приподнялся, освободил второе весло, занес весло над головой и вяло опустил на плечо русского парня. Весло погнулось, как резиновое. В правый борт лодки вцепились пальцы другого мертвеца, и показалась голова Юргена: «Матти, помоги, дай мне руку». Еще один мертвец, с красно-черной нашивкой шюцкора на рваном рукаве шинели, навалился грудью на борт, подтянулся и закинул обрубок ноги на дно лодки. Борт лодки сильно накренился, и Матти плавно и долго стал падать на лед. Холод проник в тело, и Матти заскользил куда-то вниз, пытаясь вцепиться ногтями в зеркальную поверхность холодного льда.

Над ним кружил ворон и кричал: «Береги глаза, парень».

Потом он услышал грустный голос настоящего Георгия Константиновича: «Боже мой, Боже мой, он обречен. Честный мальчик, талантливый юноша. Обречен».

Лед затрещал, по гладкой поверхности разбежались трещинки. Пальцы Матти зацепились за острый край трещины и переломились, как весенние сосульки. А Матти перестал скользить и увидел свое тело со стороны, в центре вращающегося рисунка на серой поверхности льда. Рисунок напоминал паутину или мишень. Маленький распластанный человечек в центре гигантской паутины или мишени превращался в ледяную скульптуру. Огромная черная тень накрыла рисунок и с воем приблизилась к ледяному человечку. Раздался взрыв.

Матти проснулся. Он сидел в оцепенелости в том же положении, положив голову на край ящика. Земля тряслась от взрывов. Началось. Волна взрывов надвигалась со стороны оставленной ночью оборонительной линии. Захлестнула их огневую точку, накрыв блиндаж и окоп, и пошла дальше на запад. Показалась русская пехота. Матти видел, как заняли позиции все бойцы их маленького отряда, но ничего не слышал. Уши крепко заложило. Начался бой. И длился не более часа. Перед первым выстрелом, согревая дыханием негнущиеся пальцы, Матти подумал: «Конец. И совсем не страшно».

Еды было много, но ворона заинтересовала покрытая инеем полоска, закрывающая самое вкусное. Ворон переминался на лапах, поднимал клюв и осматривался. И снова принимался за работу. Тянул изо всех сил эту несъедобную полоску, вонзая когти в замороженную человеческую плоть. Наконец ворон сорвал с человеческой головы инородное тело, победно огляделся. Но оценить его победу было некому. Ворон обронил предмет. И вернулся к застывшим глазам.