Собакам вход разрешен - [5]

Эмма опустила глаза, не желая признавать поражение. Ну и что с того, что Грейдер отказал ей. Есть другие банки. Пусть она потратит много времени, но не спасует перед отрицательным ответом. «Спирит Инн» значит для нее слишком много, чтобы просто так сложить руки.

Она принялась собирать бумаги на столе кредитного инспектора.

– Спасибо, что уделили время, – сказала Эмма, документы в дешевую картонную папку, служившую ей вместо портфеля. – Полагаю, мне просто придется поискать деньги в другом месте.

Грейдер поерзал в кресле и уставился на ручку, которую вертел в руках.

– Постойте, возможно я смогу представить вашу просьбу на рассмотрение комитета еще раз.

У Эммы екнуло сердце. Она была готова его расцеловать. Вместо этого она лишь сдержанно кивнула.

– Спасибо. Буду признательна, – сказала она, протягивая Грейдеру папку.

– Пока не благодарите, – сказал он. – Честно говоря, сомневаюсь, что это поможет.

– Ну и пусть, – сказала Эмма. – Важен сам факт, что вы хотите поднять этот вопрос.

Грейдер отмахнулся от комплимента и отложил папку в сторону.

– Восхищаюсь вашим упорством, – сказал мужчина, – но мне кажется, вы совершаете ошибку. Вы молоды. Стоит ли держаться за это бремя? Вы могли бы продать гостиницу и на вырученную сумму отправиться в путешествие по миру. Будь ваша бабушка жива, думаю, она согласилась бы со мной.

– Знаю, – сказала Эмма. – Но мне хватает того мира, который я вижу здесь. Конечно, это звучит дико, но зато правда.

– Дело ваше, – Грейдер вздохнул и покачал головой. – Только не говорите, что я не предупреждал вас.

Мужчина проводил Эмму до дверей, и они пожали руки.

– Я передам вашу заявку сегодня вечером и позвоню вам, когда кредитный комитет вынесет решение.

Оказавшись за дверью, Эмма испытала такое облегчение, что едва устояла на ногах. Пусть все сложилось не столь удачно, как она надеялась, но, по крайней мере, он не отказал. Возможно, Харольд Грейдер просто хотел убедиться в том, что она понимает, что делает. Иначе зачемзадавал ей все эти вопросы? В конце концов, он банкир. А банкиры должны быть осмотрительны с деньгами. Если Харольд считал, что комитет не одобрит ее заявку, он бы не стал передавать ее на рассмотрение.

Чем дольше Эмма об этом думала, тем больше верила в то, что кредит дадут. Она сможет оплатить счета, получит передышку и начнет последовательно преобразовывать «Спирит Инн» в духе двадцать первого века.

«А уж потом меня не остановить», – думала она, садясь в свой грузовичок.

Эмма была на полпути к дому, когда на ветровое стекло упали первые капли дождя. Поднимаясь по извилистой дороге, ведущей к «Спирит Инн», она поздравила себя с тем, что накануне «переобула» машину в шипованную резину. В долине с подготовкой к зиме тянут до ноября, а на высоте даже умеренное количество осадков быстро превращается в лед, делая дороги опасными.

Унаследованная от бабушки гостиница располагалась на большом плато в середине вечнозеленого леса. Лыжные курорты и свежеиспеченные кибермиллионеры отхватили себе полторы тысячи акров соседней земли, но Эмма отказалась продавать свой участок. Вздымающиеся к небесам деревья казались ей шпилями природного собора, папоротники и аронники представлялись вечными, как витражи.

Я должна найти способ спасти это место.

Коробка с продуктами перемещалась в кузове от борта к борту по мере того, как грузовик продолжал подниматься в гору. Эмма очень хотела рассказать Клифтону о встрече с Грейдером и надеялась, что он не расстроится при известии о том, что ее планы по-прежнему в силе. В конце концов, говорила она себе, что его упрямство никак с ней не связано. Просто некоторые люди плохо относятся к переменам.

Когда грузовик обогнул последний поворот, дорога стала шире, и Эмма улыбнулась. За время ее отсутствия гостиничная парковка наполнилась машинами, люди стояли на крыльце, смеялись и обнимались с вновь прибывшими, спасающимися от дождя.

ОНИПЯ[1] в шестой раз проводило ежегодную конференцию в «Спирит Инн», и Эмма заметила кое-кого из своих знакомых по прошлым годам. Некоторые гости опознали ее грузовичок и принялись махать, когда Эмма подъезжала. Она улыбнулась и помахала в ответ, испытывая признательность за их верность.

«Это хорошо воспитанные люди, которые оплачивают счета и непривередливы, – думала она. – И неважно, что они со странностями».

Эмма припарковалась рядом со знаком «Служебная стоянка» и потащила коробку с продуктами к заднему входу. Перед ним находилась бетонная площадка, к которой вели две ступеньки. Эмма поставила коробку на железные перила и выудила из кармана ключ. Раньше заднюю дверь всегда держали открытой, но с началом финансовых трудностей Эмма попросила сотрудников обращать внимание на то, кто имеет доступ к продуктам. Она никого не обвиняла и в любом случае не имела никаких доказательств, но за последние несколько месяцев они с Клифтоном столкнулись с резким увеличением накладных расходов. Если кто-то повадился лазить в кладовую, его следовало остановить.

Когда продукты были надежно убраны, Эмма прошла по дорожке и своему жилищу – крохотному домику, построенному бабушкой вскоре после покупки гостиницы. Она наскоро приняла душ и облачилась в свою «униформу» – зеленый жакет с белой блузкой и золотисто-зеленым шейным платком. Идею с платком подсказал Клифтон – они были в моде во времена строительства гостиницы, и бабушка обязала всех сотрудников носить их. Широким брюкам Эмма предпочитала черную юбку-карандаш, и это была одна из двух деталей, отличавших ее от остального персонала. Другой являлся бейджик с надписью «Эмма Карлайл, менеджер» – также требование бабушки. Эмма пробежалась расческой по волосам и направилась по дорожке к гостинице.