Собака Баскервилей. Острие булавки - [100]

– Да, я начинаю понимать, – протянул Магглтон. – Все остальное тоже укладывается в эту версию. К тому же родовое сходство оказалось палкой о двух концах – из-за него никто из служителей пирса не видел, как он оттуда уходил…

– А никто и не пытался его увидеть, – добавил священник. – Никто ведь не сказал им, что следует присматриваться к спокойному, гладко выбритому джентльмену в каракулевом пальто. Вся тайна его исчезновения вращалась вокруг вашего описания здоровяка в шарфе. Но истина очень проста: актер в каракулевом пальто убил миллионера в красном шарфе. Теперь тело несчастного лежит на берегу. Это как синяя и красная фигурки. И только потому, что одну из них вы увидели раньше другой, вы ошиблись и неправильно определили, кто из них был красным от жажды мести, а кто посинел от страха.

Тут двое или трое ребятишек, что-то не поделив, устроили возню на песке, священник призывно махнул им лопаткой, подзывая, и выразительно постучал по игровому автомату. Магглтон догадался: он это сделал, чтобы они ненароком не наткнулись на страшную, мокрую, оплетенную сетью груду у воды.

– Придется расстаться еще с одним пенни, – сказал отец Браун, – а после можно будет идти домой пить чай. Знаете, Дорис, мне ужасно нравятся эти крутящиеся игры, которые все кружатся, кружатся, как хоровод. В конце концов, ведь по замыслу Творца все солнца и все звезды тоже водят вечный хоровод. Ну а другие игры, в которых кто-то кого-то должен догнать, где бегуны – соперники и идут рядом, норовя обогнать друг друга… Что ж, случаются вещи и похуже. Мне бы очень хотелось думать, что мистер Красный и мистер Синий так и будут весело прыгать друг за дружкой, свободные и равные, и никогда не сделают друг другу ничего плохого. «Любовник преданный, вовек, вовек тебе не целовать…» И не убить! Счастливый мистер Красный!

Он не изменится, хоть ты не знаешь утоленья.

Всегда тебе скакать, ему же Синим оставаться.[36]

Выразительно прочитав эти странные строки из Китса, отец Браун сунул деревянную лопатку под мышку и, взяв за руки двух-трех ребятишек, с важным видом повел их пить чай.

По-быстрому

Поразительная история о двух странных гостях еще помнится на той части суссекского побережья, где большая спокойная гостиница под названием «Майское дерево и венок» выходит фасадом в сад, примыкающий к морскому пляжу. В то солнечное утро две фигуры в причудливых одеяниях нарушили покой этого умиротворенного места. Одна из них, освещенная ярким солнцем, не осталась незамеченной, пожалуй, всеми, кто был на берегу, и причина тому – блестящий зеленый тюрбан, обрамлявший коричневое лицо с черной как смоль бородой. Однако вторая фигура могла кое-кому показаться еще более странной и нелепой, поскольку голову этого человека венчала мягкая черная шляпа священника, и у него были светло-рыжие усы и настоящая львиная грива волос того же цвета. Второго и до этого частенько видели на песчаном пляже, где он предавался молитвам или проводил службы общества Оркестр Надежды о вреде алкоголизма для молодежи, при этом не выпуская из рук маленькой деревянной лопатки, но чтобы он входил в гостиничный бар, было делом неслыханным. Прибытие этих необычных господ ознаменовало развязку нашей истории, но не ее начало, и для того, чтобы пролить свет на все хитросплетения этой загадки, лучше начать с самого начала.

За полчаса до того, как две столь приметные фигуры вошли в гостиницу, обратив на себя взгляды всех, кто был поблизости, две другие, очень неприметные фигуры вошли туда же, оставшись совершенно незамеченными. Один, рослый, крепкий и достаточно красивый мужчина, обладал тем не менее даром занимать очень мало пространства, он словно все время оставался в тени, и лишь самый внимательный осмотр его ботинок мог подсказать, что это инспектор полиции в штатском и, надо сказать, в очень простом штатском. Второго, вовсе непримечательного маленького человечка, тоже в простой одежде, только в церковном облачении, никто и никогда не видел, читающим проповеди на берегу.

Эти двое путников тоже оказались в просторной курительной комнате с баром, куда их привели причины, определившие ход событий того трагического дня. Нужно пояснить, что в то время в уважаемой гостинице под названием «Майское дерево и венок» шел ремонт, хотя некоторые ее постояльцы в этом «преображении» склонны были видеть «обезображивание». Именно такого мнения придерживался местный брюзга мистер Рэггли, взбалмошный старик, имевший привычку заказывать вишневую наливку, садиться в углу и начинать ругаться на чем свет стоит. Как бы то ни было, из гостиницы убрали все, напоминавшее о том, что когда-то это был английский трактир, и теперь ярд за ярдом, комната за комнатой, она стремительно превращалась в нечто, похожее на бутафорский дворец левантийского ростовщика из какого-то американского фильма. Пока что единственным местом, где отделочные работы закончились и где посетители все еще чувствовали себя уютно, являлся этот просторный зал, куда можно было попасть прямиком из холла. Раньше он носил гордое название «распивочная», теперь же загадочно именовался «бар-салон» и был «отделан» в азиатском стиле. Восточный дух ощущался здесь повсюду. Там, где раньше на крючках висели ружье, картины из охотничьей жизни и в стеклянном ящике стояло чучело рыбы, теперь красовались складки восточных занавесей, изогнутые кинжалы, тальвары и ятаганы, словно все это заранее было приготовлено для появления господина в тюрбане. В действительности же, всех, кто появлялся в гостинице, сгоняли в этот приведенный в порядок и украшенный «салон», поскольку в остальных предназначенных для приема гостей помещениях все еще шел ремонт. Возможно, по той же причине даже эти немногочисленные гости оставались в основном предоставленными самим себе – управляющие и другие служащие были почти все время заняты объяснениями со строителями, и общаться с посетителями им был недосуг. Так или иначе, двум путешественникам, которые прибыли первыми, пришлось битый час дожидаться обслуживания. В баре не было ни души, и через какое-то время инспектор, потеряв терпение, принялся трезвонить в звонок и колотить по стойке, но маленький священник в это время уже сидел на диване с таким видом, будто торопиться ему было совершенно некуда. Более того, его полицейский друг, повернув голову, увидел, что круглое лицо священника приобрело отстраненный вид, что, впрочем, случалось с ним не так уж редко. Через очки, напоминающие два лунных диска, он неотрывно смотрел на недавно украшенную стену.