Собачий рай - [3]

— Ну, ты, — сказал Моль, — извращенец проклятый, пусти его и ступай к катеру!

Странное дело, Пликли немедленно подчинился. Отпустил рухнувшего без чувств бандита, развернулся и затопал к катеру.

— Подвинься! — попросил он меня.

Я слегка потеснился, и он растекся на сиденье, обдав меня смрадным запахом.

— А ты не только холодильники любишь, да? — прошептал я.

Бородавочник смерил меня презрительным взглядом и пробулькал нечто нечленораздельное. Должно быть, ему неприятно было, что кто-то упоминает о его прискорбном увлечении.

— Да ладно, не смущайся, — я аккуратно пихнул его локтем, — мы ведь с тобой теперь товарищи по несчастью. И вообще, слышал босса? Нам скоро примерят бетонные ботинки, и поплывем мы с тобой на дно Последнего приюта.

— Не поплывем! — отчетливо проговорил Пликли, глянув на меня исподлобья.

— Что ты имеешь в виду?

Ответа я не получил, потому что в катер затолкались люди босса с осунувшимися, тяжелыми лицами и сам босс. От Пликли они старались держаться подальше, а на меня глядели с ненавистью, как будто во мне крылась причина всех их несчастий.

— Парни, — сказал я, — не надо так на меня смотреть. Лично я ничего плохого вам не сделал. Я же не виноват, что босс послал меня на это невыполнимое задание.

— Заткнись, морда извращенская! — проворчал Моль, ткнул мне в лицо дулом пистолета. — Если вякнешь еще хотя бы слово, я тебе сделаю дырку в черепе, скотоложец проклятый.

— Почему скотоложец? — обиделся я. — И почему проклятый?

— Потому что ты с этой тварью три дня болтался в почтовике… И сейчас с ним любезничаешь. А ты… — Он хмуро посмотрел на Пликли. — Если еще хотя бы раз выкинешь что-нибудь этакое с моими ребятами, то… — Он замешкался на мгновение. — То смерть твоя будет ужасной. Прежде чем отправить тебя в плаванье, я лично выдерну тебе все ногти на руках и ногах, и… — Тут он заметил, что бородавочник улыбается. Затем Пликли, резко дернув, отсоединил один из ногтей от покрытого коростой пальца и протянул Моли.

— На, бери, пользуйся.

В этот момент даже я ощутил рвотные позывы. Что касается остальных, то они снова не смогли сдерживаться — и заблевали весь пол катера, все стены, иллюминаторы и даже друг дружку. Ну и слабые у них были желудки, скажу я вам!

— Трогай! — заорал Вова. — Жми на полную катушку! Мне не терпится их грохнуть! Бетонные ботинки — слишком хорошая участь для такой мрази! Не будем осквернять наш Последний Приют, мою любимую речку! Гони в горы!

Катер сорвался с места и понесся над землей.

— Зря вы это, — обратился я к бандитскому бугру. — Меня Кабан третировал всё время, сунул вот в почтовик с бородавочником. Думаете, это сахар?

— Лично мне было очень приятно путешествовать с тобой, сладенький мой, — проквакал Пликли. — Особенно мне понравилось то, что ты безропотно разрешал трогать твои волосатые полупопия.

— Проклятые извращенцы! — заорал Вова. — Нам не затычки для носа нужно было покупать, а звуконепроницаемые скафандры! Чтобы не слышать тех пакостей, что вы тут рассказываете!

— Да врет он всё, — мне даже стало немного не по себе. — Ничего у нас с ним не было.

— Конечно, — тут же квакнул Пликли. — Теперь не признаешься, шалунишка. А мне ни разу не возразил, разве только насчет запаха… Помнишь, как мы с тобой обработали тот холодильничек, на пару? А?

— Холодильник на пару? — заинтересовался флегматичный водитель. Единственный человек в катере с крепким желудком. — Обычно они на фреоне. Занятная, должно быть, штуковина, холодильник на пару.

— Ну да, — не стал спорить Пликли. — Занятная. Ею можно заниматься не один час. Кстати, ребята, вы дадите нам с Вонючкой попрощаться как следует? Может быть, запрете нас в какой-нибудь глухой пещерке на пару часов? А потом хоть на куски режьте! Лично мне хотелось бы, чтобы вы порезали нас на куски! Сначала — Вонючку, потом — меня. Еще можно нас пожарить на медленном огне.

— Почему меня — сначала? — поинтересовался я.

— Да потому, что я тоже хочу получить удовольствие, — объявил бородавочник.

— Непременно всё это осуществлю, — пообещал Вова Моль, кривясь от отвращения. — Можете не сомневаться, уроды. Сейчас, только отлетим в горы подальше. Есть у нас там сборное место, как раз для таких дел.

— А паяльную лампу вы с собой не захватили? — поинтересовался Пликли. — После холодильников я больше всего люблю паяльные лампы!

Бледный подручный Моли, сидевший на среднем сиденье, тихо сказал боссу:

— Вова, давай мочканем этих извращенцев по-тихому. Они же мазохисты.

— Кто? — удивился Моль.

— Ну, извращенцы. Ты будешь их на куски резать, а им только в кайф. А если их грохнуть по-быстрому, и нам спокойно, и им — никакой радости!

— Нет, нет, — заюлил Пликли, неожиданно схватил мою руку и припал к ней слюняво-сопливым поцелуем. — Скажи им, Вонючка, — мы хотим помучиться! Мы Кабанчику это сказали, и вам говорим!

Я вырвал руку из бородавчатых лап, а другой заехал Пликли в глаз.

— Так! Так! — заорал бородавочник. — Еще, мой хороший! Вспомни нашу первую ночь!

— Сажай катер, я выйду! — заорал хорошо одетый смуглый парень, похожий на итальянца. Говорил он с сильным акцентом макаронника. — Не могу видеть этого!