Со взведенным курком - [5]

Собравшись на тайную сходку в лесу, мы единогласно решили: быть Михаилу Гузакову начальником, или, как тогда говорили, «сотником», нашей боевой дружины. В совет дружины избрали еще Валентина Теплова и меня.

Первый месяц с нами занимался Михаил Кадомцев. Он преподал нам начала тактики уличных боев, учил владеть стрелковым оружием. Мы усиленно изучали японскую борьбу джиу-джитсу (дзю-до) — в будущих схватках с полицией она нам могла пригодиться. Опытный подпольщик, Кадомцев познакомил нас и с приемами конспирации, с шифрами, связью, хитрыми способами избежать слежки и т. д.

Кадомцев растолковал нам, неоперившимся еще юнцам, для чего партия создает по призыву Ленина нелегальные боевые дружины.

— Наша боевая работа лишь часть общепартийного, общепролетарского дела, — не раз повторял он. — Это один из путей подготовки к восстанию.

— К какому же восстанию? — спросит, быть может, читатель. — Ведь Декабрьское вооруженное восстание в Москве к тому времени потерпело поражение? Верно. Восстание было потоплено в крови карателями. Но революционный накал народа в те месяцы еще не остыл. Волна революции еще не шла на убыль. И большевики во главе с Лениным, в противовес меньшевикам, утверждали, что разгром Красной Пресни — лишь временное поражение, что царизм зверскими казнями и экзекуциями лишь озлобляет пролетариат и крестьянство. Что забастовки, вооруженные столкновения с властями, крестьянские бунты продолжают сотрясать страну. Что новый взрыв неминуем. И главная задача партии — готовиться к новому подъему революции. К новому восстанию. Вооружать рабочих. Обучать дружины. Готовить кадры боевиков. Словом, держать порох сухим. И если забежать вперед, то нужно сказать, что история веско подтвердила правоту большевиков, правоту Ленина. Хотя в первой русской революции рабочему классу нашей страны не удалось свергнуть самодержавие, через десятилетие, когда грянул гром Великого Октября, члены уральских боевых дружин стали костяком Красной гвардии на Урале.

Итак, боевые дружины родились. Каким же способом их надо было обучать? И вождь революции дал единственно верный рецепт: обучать дружинников на деле, в борьбе. Царизм развернул против народа зверский белый террор? Отвечать палачам ударом на удар! Нападать на солдат и полицейских! Уничтожать стражников и жандармов! Сеять панику в стане врага! Захватывать у неприятеля деньги и оружие, чтобы обращать их на нужды восстания! Освобождать арестованных товарищей! Громить «черную сотню»! В стране идет яростная гражданская война. А на войне — как на войне.

Участие в борьбе будет лучшей школой для «отрядов революционной армии».

Вот почему и наша Симская дружина, появившись на свет, не вправе была бездействовать ни одного дня.

Прежде всего, решили мы, надо обзавестись оружием. Начали мы с «легких» операций — как-то ночью обезоружили поодиночке двух стражников, в другой раз из конторы лесоустроителя «одолжили» в его отсутствие четыре револьвера, отличную подзорную трубу и… старинное китайское ружье. Ружье было, правда, тяжеленное, стрелять из него можно было лишь вдвоем и к тому же с подставки, но ведь и оно могло сослужить службу революции!

Теперь мы сочли себя на первый случай вооруженными. А главное — удачи подняли боевой дух дружинников и кое-чему научили. Мы поверили в то, что мы — сила, и решили предпринять более серьезную операцию.

В то время правительство, напуганное вооруженными выступлениями рабочих, крестьян, революционных солдат и партизанской войной, которую открыли против него боевые дружины, лихорадочно усиливало полицию. Вместо устаревших револьверов «смит-вессон» стражников решили снабдить наганами. Партия револьверов прибыла и в Сим, но приказ раздать их почему-то задержался. Хранить револьверы в частном доме, где размещались стражники (полицейского участка в Симе не было), начальство не рискнуло, опасаясь рабочих. И полиция пустилась на хитрость: спрятала ящики с оружием в местном ремесленном училище. Училищное начальство состояло из отпетых черносотенцев, и стражники на него полагались, как на самих себя.

Но полицейский маневр не укрылся от бдительных глаз нашей рабочей разведки: пятнадцатилетнего ученика-ремесленника Пети Гузакова и его приятеля Васи Лаптева. Петя сразу доложил брату, где спрятано оружие.

Вот тут-то и родилась у нас идея «экса». Но идея вещь прекрасная, а требовалось еще разрешение уфимской боевой организации: в дружинах царила строгая партийная дисциплина, самовольничать нам не позволяли. Уфимский штаб дал «добро», но с одним условием: во время операции не должен пострадать никто из служащих училища. Нельзя восстанавливать население против боевиков.

Ну, а сама операция вам уже знакома…

За „начинкой“

Чем ближе к лету, тем энергичнее действовали боевики. Вести о наших удачах разлетались по заводам прямо-таки с молниеносной быстротой. Рабочие радовались в открытую. А стражники теперь не решались показываться в заводских поселках в одиночку.

В дружине же мы все острее испытывали оружейный голод. С револьверами и пистолетами было еще более или менее благополучно — «эксы» и закупки за границей пополняли наш арсенал. Но мы всегда помнили, что впереди нас могут ждать бои с регулярными войсками. А Декабрьское восстание в Москве показало, что царское правительство, не задумываясь, бросит против повстанцев, вооруженных лишь охотничьими ружьями и старыми револьверами, артиллерию.