Со скоростью мечты (иллюстрированный сборник короткой прозы и поэзии) - [4]

Шрифт
Интервал

– А..Артур? – я наконец-то решилась разорвать повисшую тишину.

– Да? – глухо ответил призрак, лишь слегка повернувшись в мою сторону. Я четко осознала, что он может исчезнуть в любой момент – в конце концов, до спальни он меня все же довел. И тогда я останусь одна. С темнотой и волчьим воем. Ну уж нет, лучше призраки, эльфы, феи, домовые и кто там еще есть, всех давайте. Только бы не одной. Эх, была-не была: наверняка он может помочь в поисках материи, а попутно я попытаюсь его разговорить. Я вдохнула и робко поинтересовалась:

– Ты случайно не знаешь, нет ли в замке какой-нибудь ткани? Я хочу перешить платье до завтра…

– Знаю. Пошли, – глухо ответил он.

Мы снова пустились в путь по старинному лабиринту, Артур молча парил впереди, я так же молча брела сзади, подсвечивая себе путь и временами спотыкаясь о неровную каменную кладку или врезаясь локтем в многочисленные канделябры. В каком же веке он жил? Сколько лет назад? Да он в любом случае старше меня минимум на три столетия. А я ему тыкаю и панибратски называю по имени. А ведь он дворянин… фон барон, или герцог какой-нибудь, или кто они там были… история никогда не была моим сильным местом (разумеется, за исключением увлекательных баек – их я запоминала с ходу и могла травить часами).

Несмотря на намерение разговорить его, отвлекать Артура по пути я не решилась, и вскоре он привел меня в совершенно пустую комнату. Сквозь высокие окна лился лунный свет, разбиваясь центральным витражным стеклом на множество ручейков, отличающихся легкими оттенками цвета. Артур задумчиво уставился на голую стену, выражение его лица постоянно менялось, как будто он сомневался в чем-то, спорил сам с собой, что-то решал. Может быть, вспоминал, как открыть какой-то тайник? Как там в сказках? Нажми на кирпичик, скажи сезам, попрыгай на одной ноге, и дверка откроется? Пауза затянулась. Артур думал, а время упорно брело сквозь ночь, приближаясь к двум часам. Да скорее уже свершится чудо, и долгожданная ткань упадет на меня с небес. От досады я пнула мыском кроссовка ближайший кирпичик.

Сундук действительно появился, подняв целую пыльную бурю вокруг себя. Минуты две я кашляла и чихала, а когда, наконец, смогла открыть глаза, обнаружила лицо Артура удивительно близко. Сантиметрах примерно в двадцати. Разум послушно вспомнил страничку про маньяка из путеводителя.

– Ой… – пискнула я, ожидая скорой расправы.

– Как тебя зовут? – его взгляд пронизывал меня копьями и просвечивал душу насквозь, а голос звенел разбитым стеклом.

– Эл..леонор, – с трудом выдавила я. Вот теперь я его боялась. Сильно. Он ходил кругами по комнате (ходил, а не парил, как раньше!), постепенно увеличивая темп и постоянно повторяя мое имя на все лады. Может быть, он сошел с ума? Или я… чокнутый призрак. От этой мысли нечеловечески захотелось засмеяться, но губы не слушались, и из горла вырвался только какой-то невнятный всхлип. Когда мне стало казаться, что я стою в этой комнате целую вечность, а его бег никогда не прекратится, Артур остановился, недоверчиво посмотрел на меня и сделал несколько очень медленных шагов в мою сторону.

– Элеонор, что, по-твоему, лежит в этом сундуке? – вкрадчиво поинтересовался Артур, замирая в напряженном ожидании моего ответа. Я молча смотрела на большой деревянный ящик, окованный по углам металлом. Ноги болели, копчик, который я отсидела на холодном каменном полу, тоже ныл. Интересно, это сон такой? Если да, то он мне не слишком нравился: я предпочла бы зеленую травку луга или бирюзовое морское полотно, красавца-мужчину, так и быть, оставляйте. Может быть, я надышалась испарений какой-нибудь серо-буро-малиновой плесени, щедро цветущей здесь с момента основания замка? Или я действительно общаюсь с явно сумасшедшим привидением? Какие, к чертям, угадайки? Я ему что, экстрасенс?

Судя по напряженному виду, Артур продолжал ждать мой ответ.

– Мое приданое, – брякнула я первую пришедшую в голову мысль, – мое свадебное платье и три простыни и посуда, купленные тобой же за пару недель до свадьбы, потому что своего у меня не было никог… – я испуганно осеклась, не совсем отдавая себе отчет в причине и, главное, смысле собственных слов.

Артур закрыл глаза и медленно сел на пол.

– Артур? Что здесь происходит? – я требовала объяснений. Когда я устаю или волнуюсь, то всегда начинаю капризничать, а сегодня я устала и наволновалась до смерти, если только можно думать о смерти в присутствии призрака…

К горлу подпирал истерический смех. Хозяин замка молчал.

– Артур! Ты действительно убил свою жену? – не знаю, почему мне так уперся именно этот факт его биографии.

– Да, – шепотом ответил он. – Я тебя убил.

Чудесно. Психически нестабильный призрак-убийца. Он убил… ЧТО??!! КОГО??!! Я молча откинула крышку сундука, выпустив на волю веселый рой беззаботных пылинок. На дне ящика действительно лежало платье, при ближайшем рассмотрении оказавшееся целым и лишь слегка припорошенным многовековой пылью. Отстирать его было бы гораздо проще, чем перешивать свое, а внешне размер казался приблизительно подходящим. О, небо! О чем я только думаю – посреди всего этого хаоса перебираю в голове сценарий стирки… ладно, в любом случае, одну проблему решили, осталась вторая, даже более важная и серьезная. Я обернулась на Артура. Он все еще сидел на полу, тщательно отслеживая каждое мое движение, даже самое мимолетное.


Рекомендуем почитать
Мой дикий ухажер из ФСБ и другие истории

Книга Ольги Бешлей – великолепный проводник. Для молодого читателя – в мир не вполне познанных «взрослых» ситуаций, требующих новой ответственности и пока не освоенных социальных навыков. А для читателя старше – в мир переживаний современного молодого человека. Бешлей находится между возрастами, между поколениями, каждое из которых в ее прозе получает возможность взглянуть на себя со стороны.Эта книга – не коллекция баек, а сборный роман воспитания. В котором можно расти в обе стороны: вперед, обживая взрослость, или назад, разблокируя молодость.


Слезы неприкаянные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Отец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мать

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Транзит Сайгон-Алматы

Все события, описанные в данном романе, являются плодом либо творческой фантазии, либо художественного преломления и не претендуют на достоверность. Иллюстрации Андреа Рокка.


Повести

В сборник известного чешского прозаика Йозефа Кадлеца вошли три повести. «Возвращение из Будапешта» затрагивает острейший вопрос об активной нравственной позиции человека в обществе. Служебные перипетии инженера Бендла, потребовавшие от него выдержки и смелости, составляют основной конфликт произведения. «Виола» — поэтичная повесть-баллада о любви, на долю главных ее героев выпали тяжелые испытания в годы фашистской оккупации Чехословакии. «Баллада о мрачном боксере» по-своему продолжает тему «Виолы», рассказывая о жизни Праги во времена протектората «Чехия и Моравия», о росте сопротивления фашизму.