Сны света. Глубинная дневная практика осознанных сновидений - [85]
Если вы ощущаете вкус звука или слышите формы, что это репрезентирует? Синестезия – это более яркая версия того, как вы становитесь жертвой мультисенсорной иллюзии, ещё один пример того, как ваши чувства, которые, по-вашему, объективно представляют мир, могут вас обмануть.
Репрезентационизм по-прежнему у нас на мушке, и у нас ещё не закончились способы разоблачения этой иллюзии. Давайте развеем миф о данности. Этот миф является концептуальной системой, описывающей ощущение того, будто снаружи есть некий уже существующий мир, в который мы входим, когда рождаемся, и который покидаем, когда умираем. Это кажется данностью. Мы видим, как другие входят в объективный мир и покидают его. Однако этот отдельный мир является мифом, который разоблачает психология развития.
За прошедшую сотню лет исследователи показали, что люди проходят через стадии психологического развития, а также установили, что на каждой стадии развития человек воспринимает другой мир. Материалисты могут поспорить, что каждая стадия воспринимает этот мир по-своему, однако никакого этого мира нет. На каждом уровне есть разные миры. Младенец видит и воплощает в действии иной мир, нежели ребёнок, подросток, взрослый или старик.
Сотни специалистов по развитию – от Жана Пиаже до Кэрол Гиллиган, Джейн Лёвинджер, Клера Грейвза, Лоренса Колберга и Роберта Кигана – составляли свои карты этих стадий[316]. Их общее предположение заключается в том, что каждый следующий уровень даёт всё более точное и репрезентативное видение «реального» мира, что видение младенца просто не такое зрелое или реальное, как видение взрослого. Образование отчасти учит детей вырастать и видеть мир так же, как видят его взрослые (это педагогика восприятия, описанная в главе 16 с точки зрения обучения зрению).
Однако в противовес ожиданиям, созданным мифом данности, на каждом уровне развития или трансформации «здесь внутри» происходит соответствующая трансформация «там снаружи». Если вы внимательны, то, расширяя и реорганизуя свой внутренний ландшафт ума, вы замечаете соответствующую реорганизацию внешнего ландшафта. Мир меняется вместе с вами. Вы не столько растёте в статичном и уже существующем мире, сколько растёте вместе с текучим миром совместного творения[317].
Кен Уилбер, который много пишет о человеческой эволюции, объясняет: «Различные феноменологические миры – реальные миры – возникают с каждым новым уровнем развития сознания… Нет никакого мира „наивного эмпиризма“, который просто где-то лежит и ждёт, когда его увидят… Различные миры порождаются структурами сознания, занимающимися восприятием и со-творением»[318]. Миф о данности состоит из следующих убеждений:
1) вера в то или видимость того, что реальность просто дана мне (в противовес истине того, что я участвую в её со-творении);
2) вера в то или видимость того, что сознание отдельного человека раскроет истину (в противовес реальности того, что оно раскрывает частичную версию истины);
3) неспособность понять, что обнаруживаемая кем-либо истина отчасти сконструирована межсубъектными культурными сетями;
4) вера в то или видимость того, что зеркало природы (репрезентационизм) является адекватной методологией (в противовес реальности того, что субъект не отражает или не представляет реальность, а он участвует в её со-творении, или энакции).
«Миф о данности, приковывающий ум к иллюзиям, выживает в тех предприятиях, воображаемый образ которых претендует на освобождение, однако этот миф порождает детей лжи», – пишет Уилбер[319].
Это прикосновение царя Мидаса, работающего сверхурочно, чтобы создавать новые слои золота, новые уровни реальности. Уилбер продолжает: «Мы не воспринимаем эмпирические объекты полностью реалистичным, заранее заданным образом – скорее, структуры знания субъекта наделяют известный объект различными характеристиками, так что они начинают казаться принадлежащим объекту, хотя на самом деле это не так; скорее, они являются со-творениями знающего субъекта… Реальность – это не восприятие, а концепция, по крайней мере отчасти. Онтологии как таковой просто не существует»[320].
Вместе с эволюцией человечества возникали различные способы видения. Эти способы видения подобны привычкам, которые в конце концов принимают буквальную форму. Они становятся тем, что Уилбер называет космическими привычками, которые также можно было бы интерпретировать как уровни реальности, бытия и знания: «Только возникнув, они приняли относительно открытую и творческую форму, однако с возникновением и многократным повторением определённой реакции создавалась космическая привычка, которую было всё сложнее поменять»[321]. Привычка овеществилась до реальности, а затем «была передана людям будущего как глубоко укоренившиеся привычки… [которые] кажутся данными извне (однако в действительности эволюционируют)… Установленные формы действительно кажутся данными извне как уже существующие структуры, однако на самом деле являются космическими привычками»[322].
Возможно, этим способам видения положил начало какой-то визионер, затем поделившийся своими взглядами с другими, принявшими эти взгляды, превратив их в космические (коллективные) способы знания (и бытия), которые затем были переданы следующим поколениям, принявшим их за внешние данности (реальность), а не за психологические, социальные и культурные данности (передающиеся «из рук в руки»), которыми они на самом деле являются. Единственная истинная часть «данности» – это не миф о данности (то есть данность того, будто есть нечто, независимо существующее снаружи), а, скорее, то, что наши овеществлённые способы видения мира были переданы нам нашими предками. Мы унаследовали мировоззрения, дурные кармические привычки, которые получили от своих родителей и учителей, и объявили о существовании плотного, устойчивого и независимого внешнего мира. Было бы неплохо избавиться от этого наследства.
