Сны о республике - [8]

Ужин по-набуански состоял из тушёных овощей и чая с десертом. Судя по количеству всевозможных сладостей, выставленных на стол тётей Джобель, здесь были приняты долгие неспешные чаепития. И минимум вреда для здоровья: под стать архитектуре Тиида, десерты напоминали восточные, в основном, фрукты в сахаре, цукаты, рахат-лукум нескольких сортов и совсем немного изделий из теста – печенье и что-то вроде пахлавы. Как и за обедом, застольный разговор временами разбивался на два – мама с тётей Джобель отдельно, мы отдельно – затем снова склеивался воедино. Падме старательно переводила всё, что поддавалась переводу, и лишь изредка разводила руками, мол, на базик это сказать невозможно.

— Удивительное ощущение, — сказала мама. — Когда мы бываем в гостях у Лёши, Татьяны, других двоюродных, такого нет. Стоит год-два не встречаться, и возникает натянутость, какой-то барьер, что ли. А здесь, уму непостижимо, не виделись с раннего детства, другая планета, чужой язык, и всё равно чувство, что среди родных, с самого начала.

— Но это же прекрасно, тётя, — широко улыбнулась Сола. — А язык ты со временем выучишь, как и мы ваш, и станет совсем легко. Жаль, семья у нас не в полном составе. Завтра вечером прилетит мой муж Дарред, познакомитесь с ним. А девочки – видимо, до другого раза.

— Кем работает твой муж? — спросила мама.

— Архитектор. Сейчас строит центральный вокзал космопорта на Кайре-два. Очень красивый проект.

— В набуанском стиле? — уточнил я.

— Не совсем. Дарред попытался совместить столичный стиль с нашим традиционным. Вы бывали на Корусанте? — Сола перевела глаза с меня на маму.

— Сын был, я нет, — ответила та.

— Ну, не важно. Получился такой сплав транспаристиловых стен с каменным основанием и арками входов. Местной администрации очень понравилось.

Разговор постепенно перетёк на архитектуру, с неё на историю, затем, как водится, на что-то ещё. Джобель и Руви рассказали нам, как помогают переселенцам с перенаселенных или слишком неспокойных планет найти новый дом и новое счастье, и как периодически не нравится это местным и имперским властям. Когда же пришла пора собираться на ночлег, у семейства Наберри не возникло даже мысли, что мы с мамой отправимся ночевать на корабль. Тётя Джобель, выйдя из столовой, указала в дальний конец коридора:

— Вот там у нас комната для гостей, сейчас мы с Солой всё приготовим…

— Мам, мам, секундочку! — остановила её Падме. — У меня другая идея. Скажи, что сейчас с моей прежней комнатой на втором этаже? Помнится, там одно время жила Рюу.

— Да-да, — подтвердила Джобель. — Сейчас она всё время в экспедициях, дома почти не появляется. Так что, комната свободна и в полном твоём распоряжении.

— Прекрасно! В таком случае, пусть братишка Алекс в ней и поживёт.

— А ты?

— Мне же ничего не нужно, мама. Захочу – исчезну, захочу – снова появлюсь.

Я обратил внимание, что в ходе этого диалога Падме то и дело бросает взгляды на сестру. И на базик она явно говорила не случайно. Сола, сообразив, что от неё требуется, подхватила:

— Хорошая мысль, Падме! А тётю Таисию устроим в соседней комнате. Пуджа теперь тоже нескоро прилетит.

— Что вы, что вы, не стоит! — попыталась было протестовать мама. — Нам и внизу будет хорошо.

Но тут сказал своё веское слово хозяин дома:

— Девочки отлично придумали. Вы – наши родственники, и будет неправильно оставлять вас на первом этаже, когда наверху столько места.

Комната Падме была угловой, одно её окно смотрело на восток, второе, с миниатюрным балкончиком "только наступить" – на юг, в сад над балконом столовой. Середину восточной стены занимал камин, ненастоящий, в отличие от того, что в кухне на первом этаже. Выше него удобно расположился голографический экран, напротив – кровать, поставленная, как чаще всего бывает в дамских будуарах, изголовьем к стене. Туалетный столик, в углу – помесь комода с этажеркой, резное кресло, небольшой шкаф у двери. Голографические снимки-ролики на стенах. Освещала комнату пятирожковая люстра, в чашках-плафонах которой прятались источники света, направленные на белый потолок. И ни намёка на шторы. Я только успел удивиться про себя, неужели здесь не принято занавешивать окна в тёмное время суток, как Сола тронула сенсор на пульте, вмонтированном в камин, и стёкла потемнели, сделавшись непрозрачными. Падме задумчиво прошлась по комнате, коснулась пальцами низкой спинки кровати, потом столика, обернулась к нам.

— Здесь всё осталось так, как было при тебе, — сказала от двери Джобель, и голос её едва заметно дрогнул.

— Ох, мам, вы бы ещё музей имени меня открыли и таблички повесили, — вздохнула Падме.

— Это, в основном, не "мы", а Рюу, — поправила тётя. — Хотели ей вот сюда в угол стол поставить и на него монитор, не позволила. Сказала, ей так больше нравится. Так и занималась у отца в кабинете. Располагайтесь, дети, а мы пойдём, Ташу устроим.

— Любящая племянница? — спросил я.

— Скорее, хитрунья, — засмеялась Падме. — Наверняка валялась на кровати, а в качестве монитора использовала головизор. Точно. Вот, указка на столике.

— Спорим, ты и сама так делала?

— Ага, только указку и рамку для клавиатуры прятала вон туда, за спинку кровати, чтобы папа не отшлёпал. Ха-ха, они и сейчас тут!