Сны о Христе - [6]

— Эй ты! — крикнул он грубым, злым голосом, хватая Иисуса за плечо.

Иисус поднял голову и посмотрел на Дидима своими глубокими, ясными глазами. Дидим замер. Ему на мгновение показалось, что перед ним не глаза обыкновенного мальчика, а два теплых втягивающих в себя озера. Не в силах сопротивляться этой ласковой втягивающей силе, он вошел в них и тот час избавился от изнурительной дневной жары, грязи и скверны, постоянно преследующих его. Душа его очистилась и посветлела. Ему стало невероятно легко и спокойно. Ему захотелось встать на колени и поцеловать землю возле ног этого странного ребенка. Наконец Дидим овладел собой и хрипло спросил.

— Ты кто? Пророк?

— Меня зовут Иисус, — ответил ребенок, — приходи к нам, Дидим.

Дидим судорожно кивнул и, чувствуя какую-то неловкость, тяжело зашагал прочь, загребая своими грубыми, грязными подошвами уличную пыль.

Через день Дидим пришел вновь, но это уже был совсем другой Дидим. Дети в первое мгновение даже не узнали его. Глаза его светились спокойствием и добротой, и свет этот преображал лицо.

Все увидели, что Дидим очень красивый мальчик.

— Это тебе! — сказал Дидим и поставил перед Иисусом корзину свежих яблок. Посмотрев на Иисуса, он почувствовал, что совершил какую-то ошибку, поправился и сказал, — это тебе и мне.

— Это тебе, мне и всем, — сказал Иисус.

Дидим легко согласился, засмеялся и все с удовольствием стали есть тугие хрустящие яблоки, кидаясь, из озорства, друг в друга яблочными огрызками.

Разбитый кувшин

Мария попросила Иисуса принести воды. Девятилетний Иисус набрал из источника воды в кувшин. Он поднял кувшин на плечо, чтобы легче было нести, и направился к дому. В это время из боковой улочки выбежал Иуда. Схватив камень, он бросил его в Иисуса. Камень попал в кувшин. Кувшин разбился, а вода вылилась на Иисуса.

— Гы — гы — гы! — ехидно засмеялся Иуда, подбежав к Иисусу и заглянув ему в лицо.

Огромный Иуда, каменной глыбой нависал над хрупким Иисусом. Иуда думал, что Иисус бросится на него с кулаками или истошно закричит, как это обычно делали другие дети, в крайнем случае, заплачет. Но ничего подобного не произошло. В глубоких всепонимающих глазах ребенка Иуда увидел лишь любовь и сострадание.

— Я убью тебя! — завопил Иуда, отскакивая от Иисуса, как от прокаженного, в ярости сжимая кулаки.

— За что? — спросил Иисус, с легкой улыбкой глядя на Иуду.

— Потому что ты глупец и безумец! Потому что блаженный! Так не бывает и не должно быть! Ты должен наброситься на меня! Ударить! Избить! Растоптать! Смешать с грязью!

— Истинно говорю, — сказал Иисус, когда Иуда наконец выдохся, — твои слова — твои судьи. Ты сам осудил себя. Какою мерой ты мерил меня, такою и тебе от мерялось. Потому как мысли и слова, и поступки человеческие — магниты живые! Повернешь во зло — зло притянут, повернешь в добро — добро притянут!

— Иисус! — окликнул его Иосиф, несший на плече тяжелое бревно. — Помоги мне, сынок!

Иисус отвернулся от Иуды и направился к отцу.

— И все-таки я убью тебя, — без всякой злобы пробормотал Иуда вслед этому странному мальчишке, сыну плотника Иосифа и девы Марии.

Лжесвидетель

Иисусу было десять, когда Иосиф доверил ему самостоятельно прострогать бревно, а сам ушел куда-то по делам. Иисус очень старался, и бисеринки соленого пота блестели у него на лбу. Мария издали любовалась сыном. Настоящим плотником становится ее Иисус. Хотя знала мать, что ее мальчику уготована другая судьба — стать «Спасителем Мира».

— Но разве могут эти тонкие мальчишеские руки, с постоянными занозами и ранами от работы с деревом и плотницким инструментом, — думала Мария, — спасти Мир? Если это и случится, то не скоро!

В этот момент во двор вбежал какой-то человек и крикнул.

— Помогите мне! Спрячьте меня!

— Не бойся, — сказал Иисус, откладывая в сторону инструмент, — тебя здесь никто не тронет.

— За мной гонится булочник, а с ним римский легионер! Легионер убьет меня!

— Ты верно голоден, если решился на воровство? — спросил Иисус.

— Я ничего не крал у булочника! — в отчаянии воскликнул человек. — Поверьте мне!

— Я верю тебе, — сказал Иисус.

Послышались возбужденные голоса, и во двор вошел булочник в сопровождении римского легионера и десятка уличных зевак.

— Арестуйте его! Это он украл у меня хлеб! — крикнул булочник легионеру, указывая на испуганного человека.

Легионер тяжелым шагом двинулся на человека, на ходу вынимая меч из ножен. Для большей убедительности он даже взмахнул мечом и белая полированная сталь сверкнула на солнце. И вдруг общий крик изумления потряс воздух. Все увидели, что в занесенной над человеком руке легионер, вместо меча, держит белую лилию. Легионер, увидев в своей руке это нежное растение, выпрямился и застыл каменным изваянием. Неповоротливый мозг солдата, приученный к прямолинейным решениям, не мог сходу осознать подобной метаморфозы. В конце концов со страхом и отвращением он разжал пальцы и лилия с металлическим звоном упала к его ногам. Все увидели, что на земле лежит не цветок, а меч. Легионер нагнулся, чтобы поднять его, но едва пальцы коснулись рукояти, как меч вновь превратился в лилию.

— Это знак Божий! — заволновались люди. — Он говорит нам о том, что этот человек не виновен! Он не вор! Он не крал хлеб у булочника! Даже меч не желает наказывать невинного, на наших глазах превращаясь в цветок!