Сны Эйнштейна - [11]

Тем, кто заглянул в будущее, этот мир гарантирует успех. Редкое начинание не увенчается растущей карьерой. Редкое путешествие не окажется судьбоносным. Редкие друзья не останутся друзьями и в будущем. И усилия любви не бесплодны.

Для тех же, кому будущее ничего не подсказало, это мир праздной потерянности. Как поступать в университет, если неизвестен будущий род занятий? Как открывать аптеку на Марктгассе, когда такая же аптека на Шпитальгассе может больше преуспеть? Как любить мужчину, когда он может оказаться неверным? Такие люди спят большую часть дня и ждут подсказки из будущего.

Соответственно, в этом мире, приоткрывающем эпизоды из будущего, мало рискуют. Тем, кто видел будущее, нет нужды рисковать, а те, кто не видел будущего, ждут прозрений и не рискуют.

Небольшое число очевидцев будущего делают все, что в их силах, отрицая его. Увидев себя поверенным в Люцерне, человек определяется садовником при музее в Невшателе. Увидев, что отец скоро умрет от больного сердца, юноша отправляется с ним в требующее сил плаванье на паруснике. Молодая женщина позволяет себе влюбиться в некоего мужчину, хотя видела, что он будет женат на другой. Такие люди в сумерках стоят на балконах и кричат, что будущее можно изменить, что возможна тысяча вариантов будущего. Со временем садовнику из Невшателя надоедает получать низкую заработную плату и он делается поверенным в Люцерне. Отец умирает от сердца, и сын проклинает себя за то, что не удержал отца в постели. Молодую женщину оставит ее любовник, она выйдет замуж за человека, который к ее боли добавит одиночество.

Кому лучше приходится в этом мире прерывистого времени? Тем, кто видел будущее и прожил только одну жизнь? Или тем, кто не видел будущего и мешкает начинать жизнь? Или, наконец, тем, кто отвернулся от будущего и прожил две жизни?

29 мая 1905 г

Ввергнутые в этот мир мужчина или женщина должны уметь увертываться от домов и прочих построек. Поскольку здесь все в движении. Поставленные на колеса дома, кренясь, пересекают Банхофплац и устремляются в теснины Марктгассе; при этом жильцы вторых этажей остерегающе покрикивают из окон. Почтамт уже не обретается на Постгассе, он катит через весь город по рельсам, словно паровоз. И Бундесхаус не стоит себе мирно на Бундесгассе. Везде и всюду слышны визг и рев двигателей и собственно движения. Когда на восходе человек выходит из дома, он прыгает со ступеньки, как с подножки, некоторое время бежит, ловит свою контору, там бегает по лестницам вверх и вниз, работает за столом, вертящимся волчком, после работы несется домой. Никто не сядет под деревом с книгой, не уставится в прудик, подернутый рябью, не ляжет на густую траву. Никто не знает покоя.

Почему все помешались на скорости? Потому что в этом мире для людей, находящихся в движении, время идет медленнее. И все передвигаются на высокой скорости — чтобы выиграть время.

Влияние скорости не сознавалось вплоть до изобретения двигателя внутреннего сгорания и начала скоростных перемещений. 8 сентября 1889 года мистер Рэндольф Уиг из графства Суррей в новом автомобиле и на большой скорости повез в Лондон свою тещу. К его удовольствию, он добрался вдвое быстрее ожидаемого, они едва успели разговориться, и тогда он решил рассмотреть этот феномен. После публикации его изысканий люди раз и навсегда прекратили ходить медленно.

Поскольку время — деньги, экономические соображения настоятельно требуют, чтобы каждая биржа, каждое промышленное предприятие, каждая бакалейная лавка неизменно передвигались как можно быстрее, чтобы добиться преимущества перед конкурентами. Такие здания оборудуются гигантскими тягловыми двигателями и никогда не стоят на месте. Их моторы и коленчатые валы производят куда больше шума, чем вся домашняя техника и жильцы.

По тем же соображениям, продавая дома, учитывают не только их размеры и внешний вид, но также скорость. Ибо чем быстрее передвигается дом, тем медленнее идут часы в доме, и у жильцов оказывается на руках больше времени В зависимости от скорости жилец быстрого дома за один только день может выгадать на своих соседях несколько минут. Эта одержимость скоростью распространяется и на ночь, когда ценное время накапливается или тратится во сне. По ночам улицы ярко освещены, чтобы перемещающиеся дома могли избежать неизменно фатальных столкновений. По ночам люди грезят скоростью, молодостью перспективами.

В этом скоростном мире, увы, не сразу оценили одно обстоятельство. Вот логическая тавтология: впечатление, относящееся к движению, от начала до конца относительно. Когда двое идут по улице, каждый воспринимает другого в движении как пассажир поезда воспринимает деревья пролетающими мимо окна. Соответственно, когда двое идут по улице, каждому кажется, что чужое время движете: медленнее. Каждому кажется, что другой выигрывает время. Эта повязанность может свести с ума. Хуже того, стоит обставить соседа, как тот наддает тоже.

Разочарованные и подавленные люди перестают смотреть в окна. Они опускают шторы и уже не знают, как быстро они движутся, как быстро движутся их сосед] и конкуренты. Они встают утром, принимают душ, едят плетеный хлеб с ветчиной садятся за рабочий стол, слушают музыку, разговаривают с детьми, живут в свое удовольствие.