Сны чужие - [2]
Тишина… Поскрипывают под ногами плохо подогнанные доски настила, журчит где-то внизу вода, в кронах деревьев щебечут, приветствуя утро, птицы… Но это - не то. Не такие звуки ожидаешь услышать, оказавшись на окраине просыпающейся деревушки. Ни шума, ни топота, ни хлопанья дверей. Даже дымка над крышами нигде не видать, хотя гарью откуда-то и тянет… И еще чем-то пахнет… Нехорошо пахнет, недобро…
Медленно, точно пугливый зверь к водопою, приближаешься к деревенской ограде - тыну из вкопанных в землю бревен, затесанных на концах в острия. Ворота, в которые вкатывается лента дороги, наполовину распахнуты… из под массивной створки торчит неподвижная рука - кто-то лежит прямо там, на самом "пороге" маленького разоренного мирка. Пока подходишь ближе, все смотришь на эту руку, никак не можешь оторвать от нее взгляд: кисть широкая, мех на ней светло-серый, испачканные чем-то грязно-бурым пальцы намертво сжаты в кулак…
Барск. Крепко сложенный, широкоплечий, а вот возраст не разобрать - распластался он на земле лицом вниз. Из спины, покрытые темной запекшейся кровью, торчали наконечники двух стрел. Правая рука мертвой хваткой сжимает обломок копейного древка. Из одежды на бедолаге только кожаные штаны - видно, не успел даже одеться толком, выскакивая из дома в гущу битвы. Еще с десяток защитников общины лежат здесь же, на годами утаптываемой сотнями ног деревенской площади, между воротами и срубами ближайших домов. Полураздетые и плохо вооруженные, едва успевшие проснуться, они выбегали на улицу… и все остались здесь, утыканные стрелами, изрубленные, растоптанные, так и не сумевшие отвести беду от своих семей.
Ты идешь по поселку, испытывая какое-то жуткое чувство нереальности происходящего. В голове бьются вопросы, бессильные и, в сущности, уже бесполезные: Кто это сделал?! За что?!…
Площадь, усеянная убитыми жителями, остается позади. Ты идешь по единственной узкой улочке между двумя рядами плотно прижатых друг к другу плетеных оград двориков… Поле боя сменяется полем бойни… Перебив взрослых мужчин и молодых парней, способных оказать хоть сколько-нибудь серьезное сопротивление, нападавшие разошлись по домам, безжалостно истребляя все живое - женщин, детей, стариков, даже домашних животных… Ад - возникает в голове короткое и страшное слово… Ад и резня… Взгляд блуждает по останкам того, что еще совсем недавно было местом, где вовсю кипела мирная жизнь. Теперь оно стало прибежищем смерти…
Вот посреди пыльной улочки лежит тело девочки-подростка, разрубленное почти надвое от плеча до пояса. Рубили, похоже, наотмашь в спину. Лицо бедняжки скрыто придорожной травой и ты рад, что не можешь его увидеть…
Вот на пороге дома раскинулась обнаженная молодая женщина. Она, с виду, совсем не пострадала. И даже глаза смотрят на плывущие в вышине предрассветные облака почти осмысленно. Только посмотрев в них, ты отшатывается прочь - словно в черный омут заглянул, где от самого дна до поверхности: боль… боль… боль…
А совсем рядом, всего в паре шагов, - двое мертвых ребятишек. Мальчик и девочка, совсем еще маленькие, быть может - ее дети. Глаз мальчика тебе не видно, а девочка и сейчас смотрит на мир так, как, должно быть, смотрела при жизни - удивленно и растерянно. И от этого взгляда перехватывает дыхание, а кулаки сжимаются до хруста в суставах…
Постой! Кто это стоит там, в проеме двери?!… Неужели…
Сердце останавливается едва начав биться, а пустившиеся бегом ноги врастают в землю. К широкому дверному косяку прислонился мертвый старик. Ему не дает упасть короткое толстое копье, насквозь пробившее впалую грудь и глубоко вошедшее в дерево стены. Совсем белые от седины волосы осторожно шевелит бродяга-ветер. Глаза мертвеца приоткрыты, в них навеки застыло отчаянное непонимание происходящего…
Покачиваясь, будто пьяный, ошеломленный увиденным и задыхающийся от запахов крови, гари и тления, ты приходишь в себя только на берегу реки. Бежать, бежать отсюда, из этого места, оскверненного убийством!
В заполнившей сознание темной пелене вдруг ярким бликом вспыхивает воспоминание: освещенный десятками масляных ламп и чадных факелов каменный коридор… свет отражается на лезвиях, яростно кромсающих полумрак… звон и крики отражаются от стен, болезненно ударяют в уши…
"…Не останавливайся, мой мальчик! Скорее!"
Нет, нельзя вспоминать! Это все не твое! Не твое!
Сжав кулаки до боли, мчишься, не разбирая дороги… Прочь! Прочь!…
Ты сразу понимаешь кто перед тобой, едва разглядел лежащие на берегу тела. Мертвецов четверо. На троих из них тускло серебрятся одинаковые безрукавки из железных колец. Похоже, нападение застало воинов врасплох: один убит брошенным в спину топором, от удара которого не смогла спасти даже кольчуга. Другой успел вытянуть меч наполовину, прежде чем второй топор вошел ему в левую скулу. Третий все же вступил в бой… и проиграл.
Жалости к мертвецам на сей раз не возникает, ибо эти трое, несомненно, одни из тех, кто устроил в деревне бойню. Запоздавшее возмездие в лице воина-одиночки настигло их на речном берегу. Герой тоже не сумел уйти отсюда - остался сидеть на траве, у поваленного бурей ствола могучего дерева. Голова опущена почти на самые колени, будто фэйюра неожиданно сморил сон. Из рассеченной головы еще сочится кровь, пропитывая спадающие на плечи длинные жесткие волосы огненно-рыжего цвета.
31 декабря. Поисковый звездолёт задержался в рейде. Капитан привык отмечать Новый год на Земле, с семьёй, а тут…Опубликовано на сайте: http://fantum.ru.
Сражение за астероид в самом разгаре. Десятки боевых машин и тысячи людей сошлись в смертельной схватке за ценные ресурсы. Генералы привычно отдают приказы, солдаты столь же привычно гибнут в бою… Зачем на этой сцене присутствует ещё и Наблюдатель?Опубликовано на сайте: http://fantum.ru.
Что делать, когда тебя заставляют вершить чужую месть? Когда ты стоишь перед чертой, по одну сторону которой — честь солдата и совесть человека, а по другую — бывшие боевые товарищи? И остаётся лишь бороться… за право сделать собственный выбор.
Шаттенбург – тихий городок. Кажется, кроме ежегодной осенней ярмарки, здесь никогда ничего не происходит. Но неожиданно убивают нескольких детей, и напуганные их страшной смертью жители взывают о помощи к императору. В Шаттенбург прибывают имперский посланник и монах-инквизитор. Сначала их больше заботит лояльность и чистота веры, но они вынуждены заняться расследованием: жуткие убийства продолжаются, и это – явно не дело рук человеческих.
Новый год может быть праздником, а может — всего лишь шагом по карьерной лестнице. Но когда собственное благополучие вдруг оказывается под угрозой… может случится чудо. И прежняя жизнь покажется тебе вовсе не такой уж благополучной.Опубликовано на сайте: http://fantum.ru/.
Катер пришёл около полудня. Пришёл не по графику, на два дня раньше срока. Когда в заведённом ритме бытия что-то сбивается — это всегда беспокоит…Опубликовано на сайте: http://fantum.ru/.
В одно мгновение Артур, потерял то немногое, что у него было. Корпоративные интриги и зависть привели его на больничную койку. С искалеченным телом и сломленным духом, он уже потерял всякую надежду на нормальную жизнь. Однако новую надежду ему подарила Сара, старшая научная сотрудница его отца и нынешняя опекунша Артура. Собрав группу специалистов, она создаст новый виртуальный мир…
Повезло так повезло! Попал в тело эльфийки и уживается там вместе с хозяйкой. Но есть возможность разделиться, для этого всего-то нужно найти некий "гроб". .
Макс уже вырос, но Насте есть о ком заботиться. Беды не оставляют девушку и ее окружение. Сможет ли она все преодолеть, чтобы стать сильнейшей альфой? История покажет…
Сибиу — небольшое княжество, с двух сторон окружённое могучим Халинским халифатом. Правда и остальные два соседа у него были не из лучших. Штирия так и норовила оторвать кусочек полакомей от славных северных земель, а в Богемии царила постоянная смута, вызванная неожиданным восстановлением и столь же неожиданным разрушением проклятого замка Вышеград, не смотря на то, что с тех пор минуло больше полугода, клирики и баалоборцы и не думали покидать пределы этого Вольного княжества, что весьма нервировало местных священнослужителей из Первородной Церкви.
Они двинулись, голова человеческого левиафана начала втягиваться в широкую улицу, ещё одна волна пошла по параллельной, словно морское чудовище выбрасывало свои щупальца, основное тело же его ещё оставалось на площади. Поплыли и носилки, Клеарх заглядывал через головы, где-то впереди бежали Николай с Кларитас, ему хотелось быть с ними, принять участие в первом яростном натиске, но важность назначения телохранителем заставляла сдерживать себя. Пока шли, все они распаляли себя, метались факелы, ибо тьма сгущалась, кто-то нанёс палкой мощный удар по светильнику на столбе, разнеся его на куски. .