Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души - [80]

.

6. Избегайте негативных мантр и ограничивающих убеждений.

7. Каждый день создавайте поэзию.

Эпилог Опасность потери неба

Я знаю, откуда мы пришли. Мы пришли с Неба, из мира над Небом.

Я никогда не забуду этого. Я продолжу держаться обеими руками

за то место, откуда я пришел.

Приписывается Поддерживающему Небо в ирокезской истории о сотворении мира

Листья канадских кленов стали разноцветными, и я еду через мир красного и золотого. Прошло две недели с тех пор, как Горный Лев помог мне дойти до места сердца, и я направляюсь туда, где проведу двухдневный семинар в уединенном доме постройки XVIII века, расположенном в лесах восточного Коннектикута. Б октябрьском свете границы очерчиваются с каллиграфической точностью. Вдохновленный прелестными поэтическими импровизациями Норманди Эллиса на тему египетских заклинаний перерождения, я разработал план нового семинара под названием «Путь Феникса». Во сне я получил некоторые ритуалы и маршруты путешествий, чтобы помочь нам возродить себя из пепла наших холодных жизней, подобно легендарному Фениксу — сказочной птице Египта.

Когда я приехал к дому, расположенному в уголке дикой природы, раскинувшемся на несколько сотен акров, я с восторгом узнал, что чуть раньше в этот день там видели большую голубую цаплю. Египетский Феникс во многом выглядит как цапля, а, принимая форму цапли или другой великой птицы, египтяне предпочитают путешествовать из этого мира в другие вне зависимости от того, с какой стороны от смерти эти миры расположены.

В доме я обнаружил, что наши великодушные помощники Школы сновидений поставили на стол среди прочей еды огромное блюдо земляники. Я кладу ягоду в рот. Когда сладкий сок растекается у меня во рту; я вспоминаю, что для ирокезов земляника является священной пищей, и именно земляника растет по краям тропы, по которой удачливые души могут вернуться обратно в мир над небом.

В нашей гостиной в огромном камине потрескивает огонь. Напротив огня мужчина, ростом и массой похожий на цаплю, лежит на одеяле в красную полоску, напоминающем одеяла ирокезов, которыми те торговали много лет назад. Он одет в свободную белую льняную рубашку; на нем массивное ожерелье из ракушек, серебряные браслеты и бусы из когтей и бусин вампума, а его длинные черные волосы собраны в хвост. Он выглядит так, будто пришел из другого времени, из времени Уильяма Джонсона и Островной Женщины.

Он вежливо и тепло приветствует меня. Он рассказывает, что пришел ко мне с двумя посланиями от сообщества могавков в Аквесасне. Он хотел бы передать мне их с глазу на глаз после первой встречи участников вечером, если я готов выкурить с ним трубку.

Позднее мы сидели снаружи под кроной дуба и звездным небом. Он закуривает старую трубку чероки, которую набил настоящим табаком могавкского Длинного Дома. Вкус очень крепок, вы не станете курить это без веской на то причины. Ирокезы говорят, что дух поднимается к небесам на облаке табачного дыма.

Эллис (который не имеет отношения к Норманди Эллис, хотя связь интересна в свете работы, которую мы проделали в те выходные) напоминает мне, что мы уже однажды встречались на лекции в Нью-Йорке. Он объясняет, что по рождению он не могавк, но несколько месяцев в году проводит с могавками, и был принят в Длинный Дом. Эллис удивляет меня своим сообщением, что могавки отзываются обо мне как о старейшине. Он рассказывает, что они верят, что я смогу помочь вернуть их обратно на древние тропы сновидений, и что они благодарны мне за мою работу.

Затем он говорит, что его более срочное сообщение отправлено другими индейцами, с которыми он также проводит несколько месяцев в году. Шаманы-жрецы коги попросили его установить контакт со мной. Я удивлен и возбужден упоминанием о коги. Я помню, что смотрел британский документальный фильм много лет назад об этих людях, видящих сны. Коги отреагировали на оккупацию европейцами тем, что разорвали всякие связи с ними. Все дальше поднимаясь в далекие и непроходимые горы на побережье Колумбии, коги сохранили старые обычаи, сконцентрированные в сновидениях.

Я был поражен, узнав, что коги видят во сне пришествие своих шаманов-жрецов прежде, чем те рождаются, и они продолжают изолировать избранных от собственного сообщества так же, как и от внешнего мира, чтобы те никогда не путали физический мир с Реальным миром. Первые четырнадцать лет своей жизни будущий шаман коги не видит мира под солнцем и не может взаимодействовать ни с кем, кроме своих учителей и в ограниченном числе, заботящихся о нем людей, в состав которых вовсе не обязательно должны входить его родители. На протяжении этих четырнадцати лет темноты и изоляции начинающий шаман живет и путешествует в мире сновидений, который коги называют Алуна. Алуна понимается как энергетическая сфера, которая окружает физическую реальность и является местом взаимодействия людей и существ, отличных от людей.

До того как я услышал о коги, я не видел аналогии своим детским переживаниям одиночества в темноте больничных палат, в то время как моя настоящая жизнь проходила в мире сновидений. Старейшины этих удивительных людей намеренно заставляют своих самых одаренных сновидцев проходить через то, от чего я страдал — по стечению обстоятельств, в отсутствие какого-либо смыслового контекста, который мне могло бы предоставить мое общество.