Снова влюблена? - [37]

Брайан кивнул.

– Мы понимаем причины, побудившие вас принять такое решение, мистер Уолшэм, но есть одно обстоятельство.

– Какое?

– Ваши слуги, Уильямс и Риордан, вряд ли смогут обеспечить надежную охрану собственности.

По губам старика скользнула слабая улыбка. Лежащая поверх пледа рука шевельнулась, как будто Уолшэм собирался поднять ее, но так и осталась на месте.

– Я уже принял необходимые меры. Особняк будет охраняться частной охранной фирмой, так что из него ничего не вынесут.

Констанс подалась вперед.

– Если можно, сэр, одно дополнение.

– Какое?

– Пусть следят также и за тем, чтобы в особняк ничего не вносили.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду картины.

Несколько секунд Уолшэм смотрел на нее со странным интересом зоолога, наткнувшегося на говорящую мартышку. Потом он медленно кивнул.

– Похоже, мисс, вы знаете обо всем этом больше, чем я предполагал.

Констанс скромно пожала плечами. Старик перевел взгляд на Брайана.

– Вы закончите работу к указанному мной сроку?

– Да, сэр.

– Хорошо. Мистер Дорретти, мой поверенный ждет вас сегодня вечером. Уточните с ним все детали, чтобы не занимать время в субботу. – Уолшэм закрыл глаза.

Поняв, что разговор окончен, посетители поднялись, попрощались и вышли в коридор.

– Ему позвонил твой браг?

– Да, а ты разве против?

– Отлично придумано.

Они уже выходили из больницы, когда Брайан, наклонившись к самому уху Констанс, тихонько спросил:

– Ты идешь куда-нибудь сегодня вечером?

Она задумалась. Надо бы встретиться с Сибиллой. С другой стороны, Сибилле можно позвонить и договориться о последней встрече, например, в субботу.

– У тебя есть предложение?

– Даже не одно. Вообще-то у меня намечена целая программа.

– Но сначала нам надо убедиться, что в особняке все в порядке. – Констанс остановилась и взяла Брайана за руку. – Хочу тебя поздравить. Твой план удался на все сто. – Не забывай, что мы еще не выяснили, о какой картине идет речь.

– Ты что-нибудь придумаешь, – беззаботно сказала она. – У тебя же всегда все получается.

Глава 13

«Ты что-нибудь придумаешь».

Слова эти звучали в ушах Брайана сладкой музыкой. Их он ждал, их хотел услышать. Именно от Констанс. Брошенные вскользь, они стали для него самой высокой наградой и самой лучшей оценкой. Теперь он был просто обязан довести дело до конца.

– Сколько коллекций тебе еще надо осмотреть?

– Примерно половину.

– Успеешь?

– Надеюсь, что да.

– Тогда выходные можно употребить на кое-что более интересное, – проворчал Брайан, поглаживая ее по спине. – Кроме того, я хочу устроить один небольшой эксперимент, чтобы устранить все сомнения.

Констанс весело рассмеялась и, прижавшись губами к его щеке, прошептала:

– Надеюсь, в этом эксперименте есть место и для меня?

Жар ее губ, неуловимый аромат духов, мягкое прикосновение груди произвели уже знакомый эффект, так что Брайан даже оглянулся, дабы убедиться в отсутствии зрителей.

– Черт возьми, Конни, прекрати свои штучки, – обеспокоенно зашептал он, – или меня арестуют за непристойное поведение.

– Какие штучки? – невинным тоном спросила она, хлопая ресницами.

Чувствуя, что силы сопротивления стремительно тают, Брайан собрал в кулак остатки воли и отправился ловить такси.

Малкольм Кенвуд не находил себе места. Впервые в жизни он оказался в положении, когда ответственное решение нужно было принимать самому. До восемнадцати лет это делали за него родители, потом начальство, еще позже начальство и жена. Совсем недавно, когда судьба подарила ему шанс разом устранить все проблемы, он предпочел переложить часть ответственности на плечи Андреа и поспешил убраться из особняка Уолшэма под благовидным предлогом. Будучи человеком пунктуальным и рассудительным, Малкольм Кенвуд разработал детальный план операции по замене картины, но осуществление его предпочел разделить с Андреа. Сейчас, расхаживая по комнате, он пытался найти выход.

Все шло гладко до вчерашнего дня. Прилетевшая из Лондона парочка делала свое дело, Андреа работала на два фронта, приглядывая за особняком и занимаясь поисками покупателя, а Джереми Уолшэм отдыхал в больнице. Конечно, неделя вынужденного ожидания и томительного бездействия немного выбила Малкольма из колеи, но он успокаивал себя тем, что уже в выходные сделка будет заключена и жизнь вернется в привычное русло. Оставалось только подменить картину.

Они планировали сделать это в субботу. Андреа пообещала взять на себя Брайана Дорретти, а Малкольм должен был вынести из особняка подлинник, оставив на его месте копию.

Планы нарушил странный звонок из Эдинбургского музея. Андреа примчалась к Малкольму через полчаса, предупредив по телефону, чтобы он никуда не выходил и ничего не предпринимал.

Целый час они обсуждали сложившееся положение, но так ни о чем и не договорились. Андреа, всегда самоуверенная и решительная, показалась ему испуганной и вела себя, как девчонка, которую поймали в школьном туалете с сигаретой. Она то молчала, то начинала кричать, что ей ничего не надо, обвиняя сообщника во всех своих неприятностях.

В конце концов дочь Уолшэма укатила, оставив Малкольма наедине с самим собой. Несмелые от природы люди, попав под пресс обстоятельств или сами же загнав себя в угол, нередко делают то, что совершенно не свойственно их характеру и не укладывается в привычную модель поведения. Перед Малкольмом стоял сейчас выбор: либо дать отбой и пойти на попятную, отказавшись от задуманной аферы, либо провернуть операцию самому, поставив Андреа перед свершившимся фактом.