Снимаем порно - [61]

Поскольку Анжи твердо отказалась работать в прямом контакте с эрекциями, пришлось снимать сцену, начиная с появления второго любовника, — целиком с тыла, чтобы не было очевидно, что члены выглядят, конечно, вялыми. Что касается актера, с которым ей предстояло изображать полное проникновение в рот, то Анжела настаивала, чтобы это был распутный Хадж, объясняя свое желание тем, что он наименее склонен к тому, чтобы оскорбиться. Ведь ему даже не нужно было твердо сдерживать едва заметное дрожание фаллоса, поскольку он должен был, в действительности, надеть специальное генитальное приспособление, не сильно отличающееся от его собственного… кусок плотной ткани поверх члена, так чтобы она смогла прижаться лицом к подразумеваемой области без реального прикосновения к обнаженному органу, вялому или нет. После монтажа эти кадры будут неразличимо переплетаться с крупными планами действительных проникновений органа — одного во влагалище, одного в рот и по одному под каждую руку, все четыре будут происходить в одно и то же время… двигаясь согласованно и в противофазе, с переменной скоростью и с различными ритмами. «Как одна из скандинавских промышленных реклам, — объяснял Борис, — они абстрактны и лиричны… ты видишь поршни и механизмы, которые приближаются… настолько близко, что уже невозможно уловить, что это такое, так как теряешь перспективу. Прекрасно».

Во время тюремного заключения Лесса на них обрушился настоящий поток телефонных вызовов с побережья, а затем потоп из загадочных телеграмм («Красное крыло повелительного картофельного времени ноль повторяю ноль», все в таком духе), загадочных до той поры, пока не выяснили, что они приходят закодированными от самого С. Д. Хэррисона.

Для Сида вновь начался период паники.

— Теперь еще этот козел сядет нам на спину! — Он метался туда-сюда, перечитывая очередную тарабарщину.

Тони захихикал.

— Ты должен взломать код, Сид, — это наш единственный шанс. Тебе и Липсу надо покумекать, я бы вам помог, но мне необходимо пойти прилечь.

Сид драматическим жестом потряс пригоршней телеграмм.

— Ты решил, что забавляешься, верно? Так вот, у меня есть для тебя новости — если мы не отправим адекватного ответа, то старик будет здесь через двадцать четыре часа! Поверь мне, я знаю.

Тони принял серьезный вид — «последний самолет из Лиссабона» — и поспешно оглядел комнату.

— Существует лишь один человек, который может дать тебе этот код. Я не буду произносить его имя, но… вот здесь, я напишу его на этой бумажке. — Он оторвал полстраницы от сценария, нацарапал на обороте: «Человек этот — Крысий Дрын» и вручил бумажку Сиду. Тот сердито посмотрел, скомкал листок и швырнул его на пол.

— Ты знаешь, кем тебе следовало быть? — спросил он, мрачно указывая на Тони. — Сочинителем острот, вот кем, в каком-нибудь паршивом теле-шоу! — Он зашагал взад-вперед, бормоча: «Человек этот — Крысий Дрын»! Черт побери, ты по-прежнему думаешь, что валяешь дурака, верно? Ну и строй из себя шутника, мы это уже видели!

— Никак не раскапывается? Что вы с ним делали, загоняли иголки под ногти? Подключали электроды к простате? Я никогда не поверю, что Дрын не забздит…

— Что мы делали, — твердо прервал его Сид, — если тебя это интересует, а тебя это без сомнения очень даже должно интересовать, потому что у нас настоящая беда!.. О'кей, мы сделали ему натриевый укол, как это, черт возьми, называется? Вакцина правды?

— Натриевый пентотал?

— Вот именно, сыворотка правды, верно?

— И что последовало за этим?

Сид пожал плечами.

— Похоже, он не совмещается с морфием, поэтому … — Сид опять пожал плечами, — ничего не произошло. Он только заболел чем-то. Начал синеть, я не знаю…

Тони покачал головой и издал тихий свист.

— Фу-у-да: вы, должно быть, свихнулись, разве вам неизвестно, что вы могли убить его таким образом?

— Морт знает, что делает.

— Морт? Морти Кановиц? Что, к черту, он знает?

— Он был врачом в составе Первой Дивизии в Нормандии, вот так-то.

Тони вздохнул.

Борис пришел со съемочной площадки и плюхнулся на стул, тяжело вздыхая от усталости.

— Господи, я никогда не предполагал, что так вымотаюсь, глядя на трахающихся людей — это действительно изнуряет.

— Сидней только что сказал, что чуть было не угробил Лесса Хэррисона при помощи сверхдозы, — сказал Тони.

— Постой, постой, — решительно запротестовал Сид, нацеливая свой обвиняющий палец на Тони. — Во-первых, это не я, это Липс и Морти, и это была не моя идея, с которой все и началось, а Морти. И во-вторых, никто и не заикался об убийстве.

— У нас появилась проблема, — тихо сказал Борис.

— Послушай, — гневно продолжал Тони, обращаясь к Сиду, — если он уже так накачан морфием, что не способен разговаривать, а вы вкапываете ему что-то еще, и он начинает синеть, то это не что иное, как сверхдоза, черт возьми! А люди зарываются от подобного каждый день!

— Хорошо, хорошо. Я уже говорил, что даже не был там!

— У нас появилась проблема, — настаивал Борис, закрыв глаза.

— Дерьмо собачье, уже полчаса мы пытаемся ее решить, черт возьми!

— О'кей, о'кей, давай забудем об этом, — и Сид повернулся к Борису, размахивая телеграммами.