Снежный поход - [13]

— Товарищ заместитель начальника экспедиции по технической части, — начал он рапорт. — Трактор № 1, вверенный мне и моему сменщику Терентьеву, находится в полной исправности. Грузы уложены и закреплены надежно. Водительский состав готов выполнять задание.

Один за другим подходили трактористы и рапортовали о готовности машин и водительского состава к походу. А когда последний тракторист вернулся на свое место, Козлов доложил Абрамову, что техническая часть экспедиции в порядке, и колонна может выходить в поход.

Короткие теплые слова напутствия и прощания, и вот уже взвился звонкий тенор Козлова:

— Заводи!

Стремясь первыми завести моторы, не отстать друг от друга, кинулись трактористы к машинам. Вот лениво запыхтел, потом сразу взревел один мотор, за ним второй, третий. Звуки нарастали, становились все мощней и мощней, и вот уже будто гремит, колеблется воздух. Полные сдерживаемой энергии, мелко дрожат машины, готовые двинуться в долгий путь. Начальник экспедиции поднял руку и, кивнув Козлову, опустил ее. Снова, грянул оркестр, взлетели в воздух шапки провожающих, закричала детвора, взревели моторы, и тракторы рванулись вперед.

Но ни один не сдвинулся с места. Гусеницы вращались, шлепали по промерзшему, обледенелому снегу, разбивали его в куски, но машины не шли вперед. За долгое время стояния тяжело груженные сани глубоко вдавились полозьями в снег, застыли в нем и, казалось, не собирались покидать свое уютное ложе. Трактористы бросали машины вправо и влево, сдавали их назад, затем рывком старались выдернуть сани, но те стояли, как вкопанные.

— Ничего… Всякое дело начинать трудно, а не начав, не кончишь, — успокаивал Козлов трактористов. — Расцепите сани и выводите машины в одиночку!

Теперь, когда нагрузка на машину стала вдвое меньше, тракторы легко вытянули прицепы на ровное место. Колонна двинулась. Заняв каждый свое место в походной колонне, трактористы медленно повели машины вперед.

Переход начался. Первые метры были пройдены. Впереди лежали тысячи километров тяжелого неизведанного пути…

— В час добрый, товарищи! Успеха вам! Возвращайтесь здоровыми и с победой! — кричали вдогонку жители поселка, провожая экспедицию до выхода из Большого Невера.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сразу за поселком начинались крытые редким кустарником небольшие холмы. Дорога вилась между ними, незаметно поднимаясь вверх. Где-то впереди, на пути экспедиции высился один из труднейших перевалов — Становой хребет.

Несмотря на сравнительно пологий подъем, тяжело груженные машины едва-едва продвигались вперед. Скользкий, плотный, укатанный идущими по тракту автомашинами снег затруднял движение. Пройдя несколько сот метров, тракторы начали буксовать: гусеницы скользили, моторы ревели, тракторы рвались вперед, но, словно сдерживаемые какой-то силой, оставались на месте. Потные, несмотря на сильный мороз, трактористы прилагали все силы, все умение, чтоб сдвинуть сани: лавировали, меняли скорости. Но дело не шло.

Провожавшие экспедицию жители Невера вначале шли рядом с тракторами, смотрели на мытарства трактористов и долго топтались около буксующих машин. Наконец провожавшие замерзли и разошлись по домам. Благо, недалеко пришлось возвращаться: колонна едва отошла от поселка.

— Намаются, горемычные, — жалели жители участников похода.

А некоторые говорили:

— Разве мыслимо на наших путях да с таким грузом. Толковал им Никита Лукич Ивлиев: нельзя, мол, брать с собой столько поклажи. Так нет, свое гнут. Фасону у этих заводских больно много.

Уже и детишки — самые стойкие, самые любопытные зрители — убежали домой поесть и погреться, а колонна все еще топталась невдалеке от Невера. Его деревянные домики были на виду у колонны, и в надвигающемся вечернем сумраке так заманчиво начинали светиться окна.

Вновь и вновь пытались трактористы двигаться вперед. После больших мытарств это в конце концов удавалось, тракторы начинали идти. Но не успевал тракторист хоть немного насладиться равномерным движением, как снова скользили вхолостую гусеницы, снова прерывался ход машин, и все нужно было начинать сначала. Очередность, в которой тракторы должны были следовать, нарушилась. Чья машина не буксовала, тот и шел впереди, обгоняя других. Соколов на своем первом, головном тракторе вместо начала колонны очутился в ее хвосте, затем занял пятое место, потом второе и, наконец, когда уже, казалось, дело наладилось, машина снова остановилась, и Соколов, вне себя от досады, начал бороться с очередной пробуксовкой.

Худощавый, скуластый тракторист Самарин нервничал больше всех.

— Ехать согласен, на опасность согласен, а так ползти не могу — сил нет, измучился! — жаловался он своему сменщику, трактористу Ершову. — Сколько можно? Так будем идти — через полгода не дойдем. Зря только время тратим.

Закутанный в доху Ершов сидел не шевелясь и не отзывался ни словом на злые выкрики товарища. Самарину порой казалось, что сменщик его просто спит. Спит! Когда все дело срывается! Чтоб отвести душу, Самарин сердито толкал Ершова локтем в бок.

— Чего тебе? — спокойно поворачивал к нему голову Ершов.

Круглые карие глаза его смотрели на Самарина не мигая, и было непонятно, что они выражают: безразличие или невозмутимое спокойствие, тонко скрываемую насмешку или умело сдерживаемую ярость.